Иногда я забываю, что Монк детектив. А еще забываю, что когда он не самый раздражающий человек на планете, то может быть очень милым.
— Спасибо, — поблагодарила я.
Зазвонил мой сотовый. Это был Дишер.
— Нам пришлось пойти на сделку с Мэрионом Толливером, чтобы получить у него информацию, интересующую Монка, — сказал он.
— Кто такой Мэрион Толливер?
— Ваш грабитель. Он заполучил себе довольно хорошего общественного защитника. Мы вынуждены были отказаться от обвинения в вооруженном нападении в обмен на информацию о его встрече с Лукасом Брином.
— То есть ему сойдет с рук, что он приставил мне нож к горлу?!
— Чтобы заставить его говорить, мы должны были предложить ему сделку, это все, что мы могли, — оправдывался Дишер. — Это лучшее, чего мы смогли добиться, не прибегая к твоему методу расплющивания cojones.
— Я б с удовольствием приехала и повторила, — сообщила я.
— Но сделка уже свершилась, и вот что мы имеем: Брин держал в руке плащ, когда Толливер напал на него.
— Спасибо. Ты не мог бы сделать мне одолжение?
— Конечно, я здесь именно для того, чтобы носиться по всем поручениям Монка.
— Это одолжение для меня, — уточнила я.
— Ты хочешь, чтобы я дал Толливеру по cojones вместо тебя?
— Вчера вечером на складе был пожар, и несколько пожарных получили ранения. Есть ли возможность узнать, нет ли среди них Джо Кокрэна?
— Без проблем, — пообещал Дишер. — Я тебе перезвоню, как только все разузнаю.
Я поблагодарила Дишера и пересказала Монку последние новости:
— У Брина еще был плащ в переулке за отелем.
— Значит, там он от него и избавился, — сделал вывод Монк. — Где-то в переулке.
К отелю мы направились пешком. Это быстрее, чем потом искать место для парковки. И дешевле. Мы прошли мимо нескольких бездомных, которые видели нас пару дней назад и поняли, что у Монка лучше милостыню не просить. Я рада, что мы не столкнулись с бродягой, отвернувшимся от меня в прошлый раз.
На улицах было полно народу, но я все равно приближалась к переулку осторожно, на случай, если еще один грабитель скрывается в темноте. Монк тоже был осмотрителен, правда, по другой причине. Он усердно старался не наступить на какую-нибудь грязь, хотя это практически невозможно в загаженном, вонючем переулке.
Мы шли медленно, высматривая места, куда Брин мог выбросить плащ. Вскоре нам обоим стало очевидно, что есть лишь одно место, где он без проблем мог осуществить задуманное — мусорные контейнеры у служебного входа отеля.
Я молча залезла на один из них. Монк заволновался.
— Отойди от контейнера, — тихо произнес он. — Только очень медленно.
Я оставалась на месте.
— Это мусорный бак, мистер Монк, а не бомба.
— Не геройствуй, Натали, — попросил он. — Оставь это профессионалам.
— Я, конечно, не эксперт в полицейской процедуре, но не думаю, что капитан Стоттлмайер направит сюда криминалистов рыться в мусоре, основываясь лишь на Вашей догадке.
— Я говорю не о криминалистах; они не подготовлены к подобной ситуации, — возразил Монк. — Тут требуются специалисты, работающие с мусором ежедневно.
— Вы хотите, чтобы я позвонила мусорщикам?
— Это уничижительный и сексистский термин. На самом деле они предпочитают, чтобы их называли «санитарный техник».
— Откуда Вы знаете?
— Я беседовал с ними.
— В самом деле? Зачем?
— Они, знаешь ли, тоже люди.
— Которые повсюду бродят с мусором, — заметила я. — А я думала, что Вы всегда стараетесь держаться как можно дальше при их появлении.
— Я принимаю меры предосторожности, — сказал он. — Перчатки, хирургическая маска, солнцезащитные очки. Я должен присутствовать там, чтобы все контролировать.
— Вы контролируете сбор Вашего мусора? Зачем?
— У меня особые потребности.
— Поверьте, я не понаслышке знаю о них, но какое это имеет отношение к Вашему мусору?
— Я должен убедиться, что мой мусор не смешивается с чужим мусором.
— Почему? Что ужасного из-за этого может случиться?
— Он может испачкаться.
— Это же мусор, мистер Монк! Он весь грязный, даже Ваш.
— Нет, мой чисто-грязный.
— Чисто-грязный? — не поняла я. — Как это?
— Например, каждый из выбрасываемых мной элементов помещается в герметичный пакет, прежде чем будет помещен в главный мешок.
— Таким образом, он не соприкоснется с другим мусором в грязных «главных мешках».
— Не все так добросовестны, как я, — грустно заключил он. — Печальная правда жизни.