Созвездие Фан также рассматривается как станция пересадки, где колесница солнца меняет лошадей, чтобы продолжить восхождение от весеннего равноденствия к летнему солнцестоянию. Более того, вместе с соседней группой звезд под названием Синь созвездие Фан образует Мин Тань, или «Храм Света», небесный аналог храма с тем же названием на горе Тай, поскольку именно в марте император приносил жертвы своему небесному отцу, господину света, чтобы летом на полях вырос богатый урожай{574}. Созвездие Фан располагается в чреве Синего Дракона и, подобно соседнему созвездию Синь, состоит из звезд западного созвездия Скорпиона, которое восходит вместе с солнцем не весной, а осенью.
Здесь было что-то не так, и Шлегель понял это с самого начала. Поэтому он прибегнул к помощи математики, чтобы привести небесный свод в тот вид, который он имел в эпоху, когда древний китайский календарь в точности соответствовал положению солнца относительно созвездий. В результате он пришел к поразительным выводам — зафиксированная в китайском календаре астрономия имеет смысл, только если вернуться приблизительно в 15 000 г. до н. э., когда в день весеннего равноденствия солнце всходило в созвездии Скорпиона. Подтверждение своей теории Шлегель нашел в древних китайских хрониках, утверждавших, что солнечный календарь был введен 16 916 лет назад (с погрешностью 900 лет){575}.
Шлегель признал, что в ту далекую эпоху ближайшей звездой к северному полюсу неба был Денеб. Это придавало смысл китайскому созвездию Тяньцзинь, или «Небесный брод», состоящему из девяти звезд созвездия Лебедя. Оно представлялось в виде перемычки в том месте, где Млечный Путь, считавшийся «небесной рекой» или «рекой звезд», разделялся надвое Большим разрывом{576}, в чем Шлегель видел аллюзию с Денебом{577}. Именно по этой причине Тяньцзинь стали называть «последней звездой»{578}.
Кроме того, Шлегель не понимал, почему Тяньцзинь находится под управлением Нюй, или Быка, образованного звездами Бета Водолея и Гамма Малого Коня. Шлегель изучил этот вопрос и вычислил, что в 15 000 г. до н. э. в ночь зимнего солнцестояния созвездие Нюй проходило через меридиан в высшей точке траектории, причем одновременно с созвездием Тяньцзинь. Поэтому он сделал вывод, что пересечение меридиана созвездием Лебедя, отождествлявшимся с «Небесным бродом», в ту далекую эпоху использовалось для вычисления зимнего солнцестояния, самого короткого дня в году, когда солнце начинает обратный путь к точке весеннего равноденствия{579}. Это еще одно подтверждение закономерности, с которой мы встречались в других странах, когда Денеб и другие звезды созвездия Лебедя возвещали о восходе солнца в день зимнего солнцестояния (а иногда летнего солнцестояния).
Результатом исследований самого Юлиуса Стаала в этой области, описанных в книге «Нефритовые звезды», стала гипотеза о трех стадиях развития китайской астрономической системы, начавшейся с выделения нескольких главных созвездий, включая Тяньцзинь, приблизительно в 15 600 г. до н. э.{580} Примерно в 12 900 г. до н. э.{581} к ним добавились другие созвездия, и наконец в 2700 г. до н. э. китайские астрономы ввели в употребление полный календарь, включавший сотни новых созвездий. В заключение Стаал делает вывод, что «четыре гигантских небесных зверя, их дома (то есть области) и соседние созвездия, которые восходят и заходят одновременно с домами, не имеют ни малейшего смысла, если небо не соответствует периоду, о котором шла речь… то есть 15 600 г. до н. э.»{582}.
Он понимал, что такой вывод предполагает существование китайской цивилизации в ту далекую эпоху, хотя древняя астрономия скорее всего была продуктом шаманской элиты, изучавшей звезды и их движение и жившей где-то в Евразии в эпоху позднего палеолита. Каким бы смелым ни выглядело это утверждение, для него имелись серьезные основания.
Гипотеза Стаала, датировавшего китайский звездный календарь 15 600 г. до н. э., и временное окно Шлегеля, соответствующее 15 000 г. до н. э., в точности совпадали с моими предположениями относительно интереса к Денебу и созвездию Лебедя как конечному пункту путешествия души в загробный мир. Таким образом, работы Шлегеля и Стаала подтверждают, что в ту далекую эпоху в мире происходило нечто очень важное, либо среди всех народов, либо среди изолированных групп, и это событие вызвало к жизни то, что мы сегодня называем астрономией.