— Сказал! Мы обязательно встретимся. Тебе надо съездить в командировку… А когда вернешься, сразу позвонишь. Не позвонил!
«Интересно, что за командировка?»
В черном окне застыла жуткая гримаса ледяной ночи.
Хотелось выть и от нее, и от всего происходящего.
Почему он начисто забыл свое прошлое?..
Теперь он беззащитен перед любой ложью. Насколько искренняя с ним та же Тиана?
Или все-таки обратиться в ближайшую больницу? Пусть медики вернут то, что принадлежит ему по праву! Он готов был презреть любые сомнения и страхи! СРОЧНО В БОЛЬНИЦУ!
Но опять в голове полыхнул грозный окрик, предупреждавший Вячеслава остановиться. Выходит, было ЧТО-ТО, чего он должен опасаться.
А если он и впрямь совершил преступление?
Оставался Гриша Артемьев. Человек, который пригласил Вячеслава на вечеринку, и о чем-то долго с ним споривший.
Вячеслав попросил Тиану найти координаты Артемьева. Она перевернула телефонную и записную книжки, наконец, связавших с кем-то из друзей, радостно воскликнула:
— Вот его номер. Вот — мобильный, вот — обычный.
Вячеслав шел к телефону, чувствуя сильное сердцебиение. Появляется шанс заглянуть в свою утерянную жизнь. Даже руки затряслись.
По мобильному царило молчание, по городскому ответил женский голос:
— Алло?
— Артемьева Гришу… — Как трудно произносить каждое слово!
— Его нет, — в голосе женщины слышалась обреченность.
— А когда будет?..
— Он погиб!
Она что-то еще добавила, только Вячеслав словно оглох. Он беззвучно и монотонно повторял про себя:
— Погиб… погиб…
И тонко зазвенел оборванный проводок к прошлому.
— Что там? — спросила Тиана.
Вячеслав обхватил голову:
— Он мертв.
— Как мертв?!
— Мне только что сообщили…
— И что собираешься делать?
— Не представляю!
— А как насчет больницы?
— Нет. Не могу объяснять почему, но НЕЛЬЗЯ МНЕ В БОЛЬНИЦУ.
Вячеслав снова присел на диван. Вопрос, что делать дальше, стал синонимом выживания.
— Оставайся пока у меня, — предложила Тиана.
— Спасибо. Но это не выход. У меня не только нет прошлого, настоящего — тоже. Пустые карманы.
— Есть идея, — после некоторой паузы промолвила Тиана. — Кажется, ты неплохо рисуешь.
Заметив недоумение на лице Вячеслава, добавила:
— На том вечере ты говорил, что в тебе погиб художник.
Через неделю я должна перейти на работу в издательство. Вроде бы им нужен был и оформитель…
— Это меня спасет?
— Появятся деньги. А там, глядишь, и память вернется.
«Она права, — после некоторого размышления решил Вячеслав, — поработаю, может, все и вспомню».
Дело за малым: проверить свои художественные способности.
— Принеси лист бумаги и карандаш, — попросил он Тиану.
Он склонился над большим белым листом, раздумывая над сюжетом будущего рисунка. Вдруг… в мозгу что-то зашевелилось, возникший сигнал отдавал приказание руке. Рука водила карандашом, создавая силуэт девушки.
Не совсем девушки; это было существо с развевающимися волосами, оголенной грудью и хвостом вместо ног. Тиана рассмеялась:
— Обожаешь русалок?
Она глядела на рисунок и поражалась:
— Она точно живая! У тебя определенно талант.
Вячеслав продолжил работу: появилось озеро, заросшие камышом берега. Тиана качала головой: камыши колыхались под порывами ветра. По воде побежала мелкая рябь. Теплый летний день зазывал к себе. А тут еще русалка хитро подмигнула…
— Ее бы раскрасить, — пробормотал Вячеслав.
— Поразительно! Ну и талантище! Ты рисовал из головы? Случаем, не твоя знакомая?
— Кажется, я встречал ее. Память, память!
То не была шуткой. Впервые прозвучали еле слышные позывные прошлого: «Я ВСТРЕЧАЛ ЕЕ!»
Через неделю Тиана и Вячеслав работали в издательстве «Информпресс», она — редактором, а он создавал обложки книг. Жили они вместе, и постепенно Вячеслав перестал сокрушаться о непреодолимой стене между старой и новой жизнью. Может, когда-нибудь прошлое возвратится?
А нужно ли ему это? Вдруг он вспомнит то, о чем лучше не знать?
Его прошлым и настоящим стала Тиана. Любовь к ней разгоралась все сильнее с каждым днем, домашние хлопоты представлялись Вячеславу истинным счастьем, красота лица и тела возлюбленной — главной земной красотой.
Так незаметно пролетели полтора года, никто в издательстве не подозревал о проблемах Вячеслава, он не говорил ни о детстве, ни о юности, лишь иногда (чтобы не было кривотолков) придумывал какие-то несуществующие истории прежней жизни. Со стороны также никто не беспокоил и не интересовался им.