— Вы, вероятно, не едите мяса? — спросил я точно по внезапному наитию.
— Не ем.
— И рыбы?
— Я ничего не ем. Никого не убиваю и никого не рождаю.
— А знаете, вы поразительно напоминаете мне одного человека…
Ни слушал меня как-то равнодушно, когда говорил ему о Даниле Матвеиче и расспрашивал его о предках. Не удивился. Не спросил ни слова. Никакого Данилы Матвеича в его роде не было. Ни отец, ни дед не жили в наших местах. Только, когда я кончил, он поднялся и торжественным голосом, как декламируют старики, громко прочел точно в пространство, как-то мимо меня:
— Из Гавриила Державина, — благоговейно пояснил он.
XIV.
Департамент рассудка говорил мне, что не случилось решительно ничего особенного, когда я уходил от Куцыбы. Произошло нечто самое естественное, что рассуждающий человек должен подвести под закон случайного совпадения. В мировой гармонии через много лет случайно повторилась одна мелодия. Да и так-ли уж буквально повторилась? Ведь о том, первом, я знал только по слуху и портрету. И то, и другое могло ошибаться.
Может быть, есть закон, которого мы не знаем, и который дает внешние черты сходства людям одной психологии. Ведь не сказано ли давно, что мы к старости «выслуживаем» себе лицо? А вековая наследственность? Разве на лица католических патеров исконные традиции быта и одна психика не наложили печати поразительного сходства. А римские патриции и императоры? А лицо пролетария всех стран? И если через сто лет явится другой Бисмарк по строю души, — кто знает, не будет-ли у него лицо того Бисмарка, какого знаем мы и какого для веков записал Ленбах?
Это все я отлично сознавал и учитывал, но чувство мое было взволновано. Феникс, феникс! — шептал я, возвращаясь домой и потом, всю ночь, слушая громыханье вагона.
И мне казалось, что в жизни природы, так трезво распределенной по параграфам физикой Краевича и химией Менделеева, все-таки есть еще некая тайна духа, переплывающего «смертну бездну» бытия, которую никак не поймать ланцетами, тигелями и ретортами…
ХИРОМАНТ.
I.
…В первый раз я услышал о нем от свей квартирной хозяйки.
— Так что, говорит, сударь, вы бы сходили к этому человеку. Не пожалели бы. Необыкновенный, можно сказать, человек. Он по вашей руке, что по книге, всю вашу судьбу прочитает. Далеко-то оно — далеко, в Измайловском полку, — да уж пол-дня не расчёт, а довольны останетесь. Одно слово— хиромантик! Живет, собственно, под тем видом, как настройщик, — ну, вот по фортупьянной части. И во двор как войдете, на угле дома действительно, дощечку с рукой увидаете—» настройщик такой то». Только это все для блезиру, — иначе, само-собой, его бы давно из Петербурга выслали. А я бы вам и карточку от него раздобыла. Знакомая у меня такая есть, ей это все одно, что наплевать, — с улицы же он не всякого примет, — рекомендации требует. Как его дверь разыщете, так три раза в звонок ударьте, а он уж смыслит. И сразу на него не набрасывайтесь, а дайте ему осмотреться. «Нам-мол настройщик нужен, и просим вашей уединенции», — а тем временем карточку ему в руки. Тогда он вас к себе в каморку попросит и, ежели никого нету, так прямо вами и займется. Когда вашу руку смотреть станет, вы ему вопросами не мешайте, — очень он этого не любить, — а только слушайте, и, ежели он вам прошлое говорить начнет, и вас страх охватит, — вы этого ему не показывайте и виду. Как все скажет, — тогда его переспросите, чего не поняли, и он без сердцев вам на все даст объяснение. А когда встанет, это значит, пора вам его оставить, и тут он вам две маленькия копилочки незаметно на стол поставит, — на одной надпись «на нищих», а на другой ничего не написано. В первую вы что хотите положите, хоть гривенничек, ну, а ему меньше целкового вам неловко, потому он сразу увидит, что вы человек капитальный. Коли не понравится, вы ему, конечно, можете и меньше, он в это время отвернется и нарочно покажет вид, что в окно на голубей смотрит, только думаю, он на вас потрафит, потому все от него выходят встревоженные и раздумчивые. И еще надо вам сказать, что, ежели у вас на руке что-нибудь очень печальное выходить, так он вам этого не скажет. Нелюбит он человека расстраивать, а просто предупредить, что предстоит вам нечто неприятное, и молиться посоветует…