С почтеннейшим уважением остаюсь вашим покорнейшим слугою,
фон-Юнг.
Г-ну Иоганну Герману, 18 августа 18….
Герман начал читать это послание с язвительной усмешкой; но она вскоре перешла в улыбку самого смешного самодовольства, когда он дошел до ссылки на Injuriae и т. д. Окончив чтение, он с самой любезной улыбкой попросил меня сесть, а сам принялся за указанную книгу. Отыскав обозначенное место, он внимательно прочел его про себя, затем закрыл книгу и просил меня, в качестве близкого знакомого, передать барону свое восхищение его рыцарским поведением и уверить его, что представленное им объяснение есть самое полное, почетное и недвусмысленное, и вполне удовлетворяющее его.
Несколько сбитый с толку всем этим, я вернулся к барону. Он принял письмо Германа как нечто само собой разумеющееся, и после нескольких общих слов ушел в соседнюю комнату, откуда вернулся с тем же томом Duelli Lex scripta…, который передал мне, предложив прочесть некоторые места. Я это сделал, но совершенно напрасно, не поняв ровно ничего, что хотел сказать автор. Тогда барон сам взял книгу и прочел мне главу вслух. К моему изумлению, я услыхал подробный рассказ о дуэли между двумя обезьянами. Барон объяснил мне секрет. Оказалось, что сочинение написано по плану стихотворной чепухи Дю-Барта, то есть фразы были остроумно подобраны так, что производили на слух впечатление полной непостижимости или какой-нибудь необычайной глубины, в сущности же не содержа в себе никакого смысла. Ключ ко всему заключался в выпуске каждого второго или третьего слова по очереди. И тогда получался ряд смешных шуток о поединке в том виде, как он практикуется в наше время.
Барон рассказал мне, что несколько недель тому назад он нарочно подложил Герману эту книгу и из разговоров с ним понял, что он серьезно изучил ее, как произведение, отличающееся необычайными достоинствами. Это послужило ему путеводной нитью. Герман согласился бы скорее тысячу раз умереть, чем признаться в своей неспособности понять что-нибудь в этом капитальном справочнике о дуэли.