- Да кто спорит-то? - снова влез Андрон. - Сашка у нас известный балабол, Тимоха просто тормоз - не врубился ещё. Мы будем работать. Кирилл, будем! Но - за хорошие деньги. Я хочу за службу тысячу "зелёных" в месяц. И ты меня знаешь, Кирилл, скорей удавлюсь, чем соглашусь на меньшее.
Серые, будто крысы, глаза "Рыцаря" перебежали с меня на Андрона.
- Ну зачем же так утруждать себя. Андрюша? - укоризненно молвил Кирилл. - Я тебя сам удавлю, как шибко умного. И не будь у меня особых планов относительно вас, ты бы, Андрюшенька, за голимый страх вкалывал, за одно то, что от мук избавлен. Твои расчеты сквозь черепушку твою никчёмную просвечивают, как рыбки в аквариуме. Сашок, ты погляди на своего дружка-казначея! Он до того перепугался, что сбежать хочет, а я ему - это он так думает - деньги для побега дать должен. Каков мудрец, а?
Да уж! Недооценил я Андрея... И Тимофея недооценил!
- Слушай сюда, ублюдок, - сказал Тим. - Ничего тебе тут не обломится, хоть лопни! Сашка правильно говорит: поспешил ты. По всему выходит, людишки мы так себе, но на колдуна работать не будем. Так, парни?!
Ой, что будет! Что будет! Андрон кивнул утвердительно, серые глазёнки его обрели шершавый холод гранита, по скулам гуляли желваки упрямства и ожесточения. Я свое решение принял сразу, но мне было легче - я догадывался, какой ужас ждет нас в дальнейшем, и предчувствие это заслоняло собой ныне предстоящий исход.
- Валяй, уродина,- сказал я, - покажи, на что ты способен!
- И покажу, будь уверен, - Кирилл налил себе рюмку шартреза, отпил причмокнув...
Вторая вилка поднялась над столом и неспешно поплыла к Тимохе, целя ему в правый глаз. Тим схватился за неё левой рукой, попытался отжать, но всё, что ему удалось - немного замедлить движение. Трескучая головня закрутилась вокруг головы, с каждым новым оборотом сужая круги...
Я откинулся на спинку кресла и с отчаянием приговоренного к казни со всей силы наподдал ногой по столу снизу. Стол наклонился, теряя посуду, но тутже вернулся в прежнее положение и надвинулся на меня, впился углом в правую половину груди. Было не очень больно... пока.
Андрон, не глядя, швырнул в Кирилла коробку дистанционного пульта, прыгнул следом, вытянув руки. Дальний конец стола приподнялся, преградив ему путь, а коробка, заложив изящный вираж, с хрустом разбилась о голову Андрона, головня опалила лицо.
Кирилла явно забавляли наши потуги; он вольготно развалился на диване, закинул ногу на ногу и не спеша смаковал ликер. В глазах его тлели огоньки тихого сумасшествия.
- Пожалуй, вы были правы, цыплятки, - пропел он, покачивая носком кроссовки, - это гораздо веселей, чем командовать такими придурками.
Вилка коснулась века Тимохи, он отчаянно мотал головой, но проклятый инструмент точно прилип к определенному месту. Тимоху было жальче всех; я на секунду забыл о тупой боли в ребрах, дотянулся до его рукава:
- Взяли!
Джинсовка поползла с треском, а я... я просто заверещал, когда треснула моя собственная кость. Сквозь пот, заливающий глаза, было плохо видно, чем именно Андрон запустил в Кирилла, отвлекая внимание от тимовского рывка... Вся наша надежда сейчас заключалась в правом кармане куртки нашего опера, там, где удобно разместился его неразлучный, "Макаров".
За суетливой неразберихой сопротивления никто не слышал, как хлопнула входная дверь.
- Так, - раздался негромкий басок, - похоже, гостей здесь не ждали.
Головня шлёпнулась на пол и погасла. Левая рука Тимохи с зажатой в ней вилкой отлетела наотмашь, смазав меня по лбу. Стол, в который я упирался ладонями и коленкой, со скрежетом отъехал к дивану. Кирилл, багровея лицом, поднялся на ноги.
В дверях стоял мужичонка с внешностью управдома, изрядно битого жизнью... На нём был дешёвый бежевый плащ, на голове - кургузая поношенная шляпчонка, на ногах - парусиновые туфли цвета "прощай, молодость". И только в глазах его было нечто особенное, завораживающе-прицельное.
- Ты кто? - спросил Кирилл, взирая на пришельца с испепеляющей злобой.
Мужичонка молчком снял шляпу, не глядя, сунул её Андрону, крепко отёр ладонью взопревший лысеющий лоб.
- Назовись! - потребовал Кирилл.
- Подождите меня на улице, парни, - пробасил наш невольный спаситель. - Да дверь поплотнее закройте.
Мы с Тимохой не заставили себя долго упрашивать, но Андрон не был бы Андроном, если бы не позаботился о финансах:
- У нас в тайнике пол-лимона, - сказал он упрямо. - Надо забрать, прежде чем вы тут всё разнесёте.
- Всё неймётся? - спросил мужичок, и Андрюха залился пунцовым румянцем, чего с ним давно не случалось.
- Вы неправильно меня поняли, - деликатно покашляв, объяснил он грозному мужичонке. - Мы хотели бы преподнести их на доброе дело...
- Проваливай!- рявкнул "управдом". - На кой ляд мне ваши ворованные!
Андрон пулей вылетел за дверь, прикрывшись нами, как арьергардом. Мы поспешили за ним.
И тут началось!
Отсветы багрового пламени и снопы искр мелькали в окошках с частотою пулемётных очередей, от грохота, накатывающегося волнами, закладывало уши. Добротный наш терем трясло и корежило, как эпилептика. Мы взирали на это представление, ужасаясь и восторгаясь одновременно, и хотя бренчавший венцами домишко в любой момент мог, чего доброго сверзиться на наши бестолковые черепушки, никому даже в голову не пришло отойти на безопасное расстояние.
Длилось все это не дольше пяти минут.но запомнилось на все последующие жизни. Вот открылась дверь, и наружу выбрался наш нежданный союзник, весь мокрый, в клубах дыма и пара.
- Платок у кого-нибудь есть?! - спросил он, в полном изнеможении присаживаясь на ступени крыльца, я протянул ему свой. - Сейчас разгорится, - сообщил мужичок, кивнув в сторону двери - Ты, лейтенант, выводи машину и сгоняй на километр-полтора по дороге. Потом развернись, да так, чтобы след почётче оставить, и возвращайся.
Тим понял до донышка; в делах такого рода он крупный спец. Да и мы за время своих махинаций кое в чём подковались. Пока Тимоха выстраивал линию будущей защиты, мужичок инструктировал нас с Андроном.
Потом мы тушили пожар. Потом отвечали на вопросы полиции, причем наш казначей всем желающим демонстрировал свою расписку в получении общинных денег на строительство виллы и вклад в фирму приятеля.
Но самое сложное заключалось в другом; что делать с ОСА? Как ликвидировать общее имущество и предупредить появление на осколках структуры самостоятельных отпочкований?
Впрочем в конце концов все обошлось: ОСА самоликвидировалось, строение Подковы продали с молотка, деньги роздали, а наши личные вклады Андрон передал на строительство районной церкви.
И вот сидим мы, как прежде, в скверике напротив бара, в карманах - дырка свисть, и погода паршивая. И года жизни - как ни бывало.
Да, кстати, как сказал нам по секрету странный мужичонка, то, что мы назвали "Арьяшпой", на самом деле называется "Кругом Ревеня". А почему именно ревеня, так и не объяснил.