Р.В. Багдасаров
Мистика русского православия
МИСТИКА РУССКОГО ПРАВОСЛАВИЯ
Космология плоской Земли
Стадии монашеской инициации
Юродивыми не рождаются
Солдат и воин — в чём разница?
ОТ АВТОРА
Мистика — неотъемлемая, хотя и с трудом поддающаяся анализу часть православного вероучения. Это область, где объективное знание проникает в человека путём его максимальной концентрации на субъектном начале, на своём «я». Убеждаясь в неоднородности своего «я», человек получает более реалистичный, структурированный взгляд на окружающее. Он вырабатывает альтернативу привычному, механическому состоянию.
Мистическая культура порождалась духовными практиками и опытом, выносимым из них. В этом плане православная мистика становится всеобъемлющим явлением русской национальной традиции, начиная с 988 года, Крещения Руси. Конечно, это символическая дата, но с вполне конкретным содержанием.
К тому моменту, когда православное христианство стало официальной религией Киева, оно уже укоренилось в целом ряде областей молодой русской культуры. После 988 года православие заполняет собой весь её объём. Этот процесс рассматривается в книге как Крещение Руси, которое не было единовременным событием, но видом религиозной активности, вовлекающим в свою орбиту всё население (ср. с. 154). Книга представляет собой очерки о постепенном усвоении русским народом мистических смыслов, заложенных в православии.
Миссия первоучителей словенских святых Кирилла и Мефодия открыла новую эру в трансляции православия. После христианизации Великой Моравии, Паннонии, Болгарии церковность перестала ассоциироваться с одним имперским (Константинополь) или первосвященническим (Рим) центром, которому остальные этнорелигиозные модели соответствуют в той или иной степени. Создание оригинальной славянской письменности свидетельствовало об обратном: лишь
уникальность в восприятии религиозной доктрины подтверждает, что последняя действительно воспринята, а не поверхностно скопирована.
Оторванная от духовной традиции, наука XIX–XX веков склонна была видеть в автохтонных формах русского православия некое отклонение от нормы, «двоеверие», «народное» православие, где «народ» противопоставлен «церкви». Немало вреда изучению православной мистики нанесла трактовка этнической культуры русских как чего-то принципиально отличного от христианства. Именно эти либеральнопозитивистские взгляды удобрили почву для оккультного движения неоязычества, давшего обильные всходы уже в наше время.
Концепции «двоеверия» придерживалось большинство дореволюционных исследователей, и это необходимо помнить при обращении к их трудам, содержащим, разумеется, немало ценных сведений, работающих, как ни странно, против этой установки. Что уж говорить о советском периоде, когда изучение православной культуры Древней Руси могло быть лишь фрагментарным?
В этой связи необходимо упомянуть постоянно действующий семинар «Православие и русская народная культура», основанный этнографом Мариной Громыко при Институте этнологии и антропологии РАН, участником которого с 1991 г. является автор. Благодаря деятельности этого семинара, выпускаемым им изданиям, проводимым конференциям, теория «двоеверия» была во многих пунктах дезавуирована. Знаменательно, что оппозиции «русской» и «церковной» культур мы нигде не обнаружим у пионера комплексного источниковедения А.С. Уварова, которому посвящён последний биографический очерк данной книги («Реаниматор»).
Тексты «Мистики русского православия» распадаются на две неравные части. Одни из них, как уже говорилось, имеют характер биографический. «Князь Севера», «Право на жертву», «Царь-колокол» — все они на примере исторических лиц раскрывают проблему мистических оснований власти. Современные публицисты любят представлять политическую деятельность как нечто принципиально несовместимое с религиозными установками. Тем самым они заочно оправдывают тех политиков, кто склонен не обращать
внимания на этичность своих поступков. В результате имеем политическое поле, где нравственные ценности попираются с полным на то «правом». В Древней Руси ничего подобного не было. Люди могли совершать разные поступки, но они признавали нравственный закон, действия которого ещё никому на земле не удавалось избежать. Кроме того, государственное строительство, внутренняя и внешняя политика осуществлялись исходя из целостной картины мира, которая сегодня отсутствует.