неслучайности во вселенной и возложенной на него миссии, от успеха которой - по-
видимому - зависит судьба не одной нашей планеты. Это - тоже испытание, испытание
ответственностью, причем как для человечества в целом, так и для каждого из нас,
поставленных уже перед необходимостью пересмотреть свои цели, свои устремления и
даже принципы личной жизни, поскольку каждый из нас теперь должен осознать, что и он
тоже несет ответственность за судьбу мироздания.
Знание всегда обязывает. Сейчас мы уже не можем сказать, что не знаем, для чего мы
живем. Мы не можем сказать, что не знаем своих предшественников, чьи прозрения
откладывались в архивы общепланетарного человеческого опыта. Мы не можем сказать,
что никто нам не говорил, как следует жить и что делать. Обо всем этом говорилось много
раз, на разных языках и в разные времена, но теперь мы узнали также, почему это следует
делать именно так, а не иначе. Мы узнали, что есть Добро, а что - Зло, но теперь уже по
меркам не земного общежития, а всего Универсума.
Собственно, это и есть отправная точка всякого мистика: непосредственный диалог с
Абсолютом, исключающий возможность кривотолков и недоговоренности. И только с
этих позиций следует подходить к творчеству мистиков нашего времени и прошлых эпох:
помня о совершенстве замысла Абсолюта и о человечеством несовершенстве отражения
постигаемых нами истин.
МИСТИЧЕСКИЕ ОБЩЕСТВА И ОРДЕНА 20-х гг. в РОССИИ
Изучение мистических обществ и орденов, существовавших в советский период в
России, если не считать одиозных публикаций по “масонскому вопросу” в 70-х и 80-х
годах нашего века<1>, началось только в последние годы, когда для исследователей в
какой-то мере приоткрылись ранее недоступные архивы КГБ. Однако этой возможностью
воспользовалось, насколько мне известно, весьма ограниченное число историков.
Последнее, на мой взгляд, объясняется причинами как субъективного, так и объективного
характера. К первой из них следует отнести воспитанное в обществе недоверие к фактам,
содержащимся в архивно-следственных делах “ведомства страха”, априорно
воспринимаемых в качестве заведомой фальсификации следователей и самооговора со
стороны подследственных. Вторая определяется спецификой самого материала,
требующего не только длительных разысканий, но и наличия у исследователя исходных
“базовых данных” по персоналиям, которые, в свою очередь, появляются только в
процессе поиска.
Все эти вопросы, в том числе методика работы с архивно-следственными материалами
и оценка достоверности зафиксированных фактов подробно рассмотрены мною в
специальной работе, опубликованной в петербургском журнале “Russian Studies”<2>.
Поэтому темой моего сообщения станет общий обзор выявленных к настоящему времени
мистических группировок и организаций, существовавших на протяжении 20-х и 30-х
годов нашего века в России, - масонов, розенкрейцеров, тамплиеров и оккультистов, с
которыми я смог ознакомиться как на основании указанных архивно-следственных дел,
так и в результате личных контактов с недавно еще жившими их членами.
***
Одним из наиболее ярких и структурно определенных духовных течений в российском
обществе начала ХХ века, вне сомнения, было масонство, в той или иной степени
сохранявшее преемственность от масонства XVIII и XIX веков, если не непосредственно,
то через зарубежные европейские ложи, куда принимали выезжавших за границу
отдельных россиян. Собственно русские ложи на территории России начали
возрождаться, по-видимому, сразу же после революции 1905 года как результат
деятельности “Великого Востока Франции”, основавшего в 1907-1908 гг. две ложи -
“Возрождение” (в Москве) и “Полярная звезда” (в Петербурге). В последующие годы, как
следует из работ Н.Н.Берберовой, Б.И.Николаевского, О.Ф.Соловьева, В.И.Старцева и
других<3>, вплоть до октябрьского (1917 г.) переворота в России были открыты и другие
ложи, представлявшие исключительно политическое масонство и, как правило, ничего
общего с мистицизмом не имевшие. Вот почему особенный интерес приобретают
документы ленинградского масонского дела 1926 года, опубликованные его
исследователем В.С.Брачевым в ряде журналов<4>.
Из них следует, что в 1910 г., проживая в Петербурге, делегат французского Ордена
мартинистов Ч.И. фон Чинский посвятил в Орден Г.О.Мебеса, ставшего Генеральным
инспектором его петербургского отделения. Два года спустя, завоевав себе известность
лекциями по оккультизму и собрав вокруг себя учеников и единомышленников, Мебес
официально заявил о выходе из Ордена и о создании Русского автономного ордена
мартинистов, просуществовавшего до начала 20-х гг. и опиравшегося на журнал “Изида”.
Кроме этого ордена в Петрограде в предреволюционные годы известны и другие
независимые оккультные группы - общество “Сфинкс”, во главе которого находился
Г.О.Лобода, Орден рыцарей Грааля, открытый Гошероном де ла Фосс, мистико-
церковный кружок А.Н.Семигановского, в дальнейшем ставшего обновленческим
епископом, кружок доктора А.В.Барченко<5>, русское отделение французского
оккультного ордена “Рыцарей филалетов”<6> и ряд других подобных объединений.
Наибольшую роль среди них в дальнейшем сыграло “Общество возрождения чистого
знания”, основанного в 1916 г. в Петербурге М.А.Нестеровой на Крестовском острове,
имевшее в своем распоряжении издательство “Китеж”. После 1917 г., когда произошла
встреча Мебеса с Нестеровой, ставшей его женой и сотрудницей, от Ордена мартинистов
отделился Орден мартинезистов, который возглавила Нестерова, в то время как Мебес
сохранил за собой общее руководство обеими орденами.
Практическая деятельность в Ордене предполагала работу его членов над собой в целях
духовного и морального совершенствования и участие в коллективных медитациях.
Однако вскоре после разделения при Ордене мартинезистов была организована “группа
Прометея”, ставшая школой посвящения, в которой неофитам читались лекции по истории
религий, каббале, истории масонства, оккультизму и так далее.
К этому времени Генеральным секретарем Ордена мартинезистов стал сблизившийся с
Мебесом и Нестеровой Б.В.Астромов-Кириченко, получивший посвящение в масонство в
1909 г. в ложе “Авзония”, входившей в “Великий Восток Италии”. В 1921 г. он вышел из
ордена Мебеса и Нестеровой, чтобы основать свое “Русское автономное масонство”, для
чего им было открыто несколько “дочерних” лож - “Трех северных звезд”,
преобразованная позднее в ложу “Кубического камня”, “Пылающего льва”, “Дельфина” и
“Золотого колоса”. Опираясь на эти ложи, Астромов вскоре открыл “Великую ложу
Астрея” и ее филиал в Москве - ложу “Гармония”, которую возглавил ранее исключенный
Мебесом из ордена С.В.Полисадов<7>. Членами этих лож, как правило, были
представители старой интеллигенции - юристы, студенты, музыканты, артисты (напр.,
известный позднее кинорежиссер С.Д.Васильев), преподаватели, а также и просто
домохозяйки, выбитые обстоятельствами из жизненной колеи, бегущие от одиночества и
пр.
Орден мартинезистов Мебеса и Нестеровой являлся, по существу, эзотерической
школой - с жесткой дисциплиной, контролем над личной жизнью входивших в орден,
разработанной обрядностью и циклами лекций. Одновременно на заседаниях ложи
проводились эксперименты по телепатии и психометрии, однако на самом низком
дилетантском уровне. В члены ордена принимались лица обоего пола, а общее их
количество одновременно достигало нескольких десятков человек. В “Русском
автономном масонстве” Астромова регулярные занятия отсутствовали, заседания