Вся последующая деятельность Константина Палеолога в Мистре рассматривается в современной историографии как осуществление в области реальной политики тех идеалов, которые теоретически были обоснованы Плифоном: отказ от идеи универсальной империи, носительницей которой в течение тысячелетия была Византия, и основание нового национального греческого государства в рамках Пелопоннеса, Аттики и Средней Греции[228]. Действительно, уже весной 1444 г. его войска, используя в качестве плацдарма заново отстроенный Гексамилион, вторглись в Беотию, заняли Фивы и Ливадию и двинулись на Афины, которые были вассалом турецкого султана[229]. По словам Халкокондила, «тиран Аттики (т. е. афинский герцог Нерио II Аччайуоли, — И. М.), обещав ему платить дань (φόρον), заключил перемирие»[230]. Афины, таким образом, стали вассалом Мистры. На следующий год, несмотря на поражение христианских армий под Варной (10 ноября 1444 г.), войска Мистры продолжают наступление и захватывают Беотию, Фокиду и почти всю континентальную Грецию вплоть до Пинда. Албанцы и валахи Пинда охотно признали сюзеренитет греческого деспота; они даже подняли восстание против турок и заняли Цейтун, Лидорики и другие местности[231]. Это был последний период славы, который познала Мистра перед близким падением. Воспользовавшись тем, что Нерио снова принужден был платить дань туркам и заключить с ними мир, греки осадили Афины и взяли их, и только начавшийся поход турок в Пелопоннес заставил мистриотов очистить Аттику[232].
Тем не менее следует, пожалуй, согласиться с Беком в том, что для вышеприведенной оценки деятельности Константина источники не дают достаточных оснований. Напротив, те немногочисленные источники, которые хоть что-то сообщают о планах Константина (письмо кардинала Виссариона к Константину Палеологу от 1444 г., по датировке Бека; письмо Чириако из Анконы императору Иоанну VIII и др.), свидетельствуют, что мероприятия Константина были частью общих действий, предпринимавшихся в это время христианскими державами против турок, и своей конечной целью имели именно восстановление империи[233]. По словам Виссариона, Константин, этот «новый Агесилай», переправится с лакедемонянами (читай: с мистриотами) затем в Азию и восстановит старую империю[234]. Дальнейшие события оказались трагичными для греков. Султан потребовал от правителя Мистры сдачи всех занятых его войсками городов, но Константин упорствовал. Весною 1446 г. турки собрали у Церета огромное войско. Деспот отправил послов с переговорами о мире, но султан приказал бросить их в тюрьму и двинулся на юг. С армией, обозом верблюдов и телег двигался Мурад к Истму. Собранные Константином со всего Пелопоннеса войска греков были сосредоточены за укреплениями Гексамилиона. Всем было ясно, что от исхода сражения будет зависеть судьба Греции. Турецкий лагерь и обозы, расположившиеся на перешейке вдоль укреплений, растянулись «от моря до моря»[235]. На следующий день их артиллерия открыла огонь. Три дня пушки (τηλεβόλου μακροί) и осадные орудия (αί μηχαναί) наносили удары по истмийским стенам. На четвертый день вечером по всему турецкому лагерю запылали костры — турки готовились к штурму. 10 декабря на рассвете начался штурм. Турецкие войска, среди которых находился сам султан Мурад с янычарами, приблизились под прикрытием артиллерии и начали взбираться на стены. Первым взобрался на укрепления янычар сербского происхождения по имени Хитирис (Χιτήρης), за ним устремились остальные[236]. «Последний оплот свободы Греции пал к ногам янычар»[237]. Напрасно пытался Константин остановить бегство своих войск. Сам он с трудом избежал плена, спасшись бегством в глубь Лаконии. Страна была опустошена, но Константин сохранил за собою власть над Мистрой, обязавшись в качестве турецкого вассала платить со своих земель харадж[238].
228
233