Как свидетельствуют нарративные источники, в частности главный источник для начального периода Мистры — Морейская хроника в четырех версиях (греческой, французской, арагонской и итальянской), Мистра была основана в одну из трагичнейших эпох византийской истории. В то время как в 1204 г. столица империи была захвачена и разграблена крестоносцами, некоторые провинции, в частности Пелопоннес, оказали им сопротивление. Покорение крестоносцами Пелопоннеса происходило неравномерно. Равнинные области северо-западной пасти были вынуждены уступить завоевателям. В Андравиде жители встретили их даже с крестами и иконами[26]. Правда, Андравида была расположена в долине и открыта со всех сторон, не имея для защиты ни башен, ни стен,[27] но и укрепленные города (Патры, Коринф, Аргос и др.) сдавались после первого же штурма[28].
Однако в горных, юго-восточных, районах Пелопоннеса крестоносцы натолкнулись на серьезное сопротивление. «Когда греки внутри страны узнали о нашествии, то все: иконные, и пешие — собрались из Никли, Велигости и Лакедемонии. От горного хребта мелингов прибыли их пешие войска»[29]. Битва произошла в Аркадии, близ местечка Капсикия. Несмотря на то что на стороне греков был значительный численный перевес (их армия насчитывала 4000 человек пеших и конных,[30] а франков было всего 700 человек)[31], франки выиграли битву. Если даже автор хроники сознательно не преувеличил этой разницы в численности войск (тенденция хрониста, принадлежавшего, вероятно, к придворным кругам Морейского княжества, изобразить греков в невыгодном для них свете хорошо известна),[32] то и тогда это поражение греков, впервые столкнувшихся с такого рода противником, вполне объяснимо. В своих легких одеждах, с луками в руках они вряд ли могли противостоять в открытом бою закованным в железо и вооруженным тяжелыми мечами и длинными копьями французским рыцарям. В одном месте хроники говорится, что «один франк на коне стоит 20 греков»[33]. Тем не менее выступление греков этих областей весьма показательно. Хронист пишет, что «это была единственная битва (имеется в виду встреча завоевателей в открытом бою, — И. М.), которую греки дали в эпоху подчинения Морей франками»[34]. Далее сопротивление концентрируется в укрепленных городах района. Жители Лакедемонии, которая была в это время «крупным городом с башнями и стенами, построенными с применением извести»,[35] укрепились с явным намерением не сдаваться. Пять дней город был окружен франками; день и ночь шло сражение. Из Никли франки привезли осадные машины и непрерывно бомбардировали город. Наконец, после того как башни были разрушены и многие из жителей убиты, город капитулировал при условии, что жители сохранят свои дома и свои привилегии[36].
Но основным и постоянным очагом сопротивления стали области, населенные славянскими племенами, особенно горные районы Тайгета, где обитали мелингииезериты. Первые занимали западный склон Тайгета между Яницей и Зарнатой, а езериты — области, простиравшиеся к юго-востоку, в район античного Гелоса, до Ватики[37]. Эти независимые и воинственные горные племена доставляли много беспокойства еще византийским властям, упорно сопротивляясь попыткам подчинить их[38]. Византийские авторы единодушны в выражении своей ненависти к ним. Житие св. Никона, например, описывает мелингов как племя, живущее разбоем и грабежом[39]. Морейская хроника тоже характеризует мелингов как «высокомерных людей, не почитающих господина» (ανθρώπους άλαζονικους κι ού σέβονται αφέντην)[40]. Естественно, что и латинским завоевателям они оказали сильное сопротивление, укрепившись в неприступных горных твердынях. Прошло уже почти 50 лет со времени появления крестоносцев в Морее, а юго-восточная часть Пелопоннеса продолжала оставаться независимой. Ахейский князь Гийом II Виллардуэн принял решение построить систему укреплений и крепостей и таким образом блокировать горцев в их твердынях, закрыв выходы из ущелий, по которым они совершали набеги. Главным звеном в этой системе должна была стать Мистра. С помощью венецианских галер после трехлетней осады он заставил капитулировать Монемвасию,[41] через которую императорский флот имел возможность оказывать помощь грекам Пелопоннеса, покорил горцев Парнона и после этого отправился со своими людьми в «славянские горы», т. е. на Тайгет[42]. В греческой хронике, известной под названием Псевдо-Дорофея, сообщается, что князь Гийом, находясь в Лакедемонии, «созвал совет своих военачальников и спросил их, какая местность нравится им для постройки сильной и надежной крепости». Они посоветовали ему строить на вершине горы, которая находится в двух милях от Лакедемонии, ибо «нет другого места лучше и надежнее, чем это»[43]. В Морейской хронике это сообщение несколько варьируется. В ней говорится, что на совете в Лакедемонии военачальники, ссылаясь на усталость после трехлетней кампании, советовали князю распустить вассалов по домам, а самому с двором остаться в Лакедемонии и провести в ней зиму[44]. Гийом согласился с этим, а весной направился вместе со свитой в окрестности Монемвасии, Гелоса, Пассавы и в соседние области[45]. Во время этой поездки он и встретил «странный холм, часть горы (Тайгета), расположенный выше Лакедемонии, на расстоянии чуть больше МИЛИ от нее» (βουνιν παράξενον, άπόκομμαν εις όρον άνωθεν Λακεδαιμόνιας κανένα μίλι πλέον)[46]. Этот скалистый холм высотою 634 м находится в 5 км к западу от Спарты, возвышаясь у самого входа в Лангаду, одно из нескольких рассекающих Тайгет поперечных ущелий, соединяющее Лаконику с Мессенией, — единственный путь, по которому горцы могли совершать массовые набеги. Построенная на этом холме крепость контролировала бы не только это ущелье, но и весь бассейн Эврота. Таким образом, в стратегическом и тактическом отношениях место для постройки крепости было безукоризненным[47]. Оценив это обстоятельство, Гийом отдал распоряжение построить крепость, которую назвал Мизитрой[48].
28
Ibid., 1410–1422, 1444–1459 etc. См.:
29
έκ των ζυγών των Μελιγών ήλθαν τά πεζικά τους (Ibid., 1718, копенгагенская рукопись). Парижская рукопись 2898 дает другое чтение этого места: τον ζυγόν τοΰ Μελιγοΰ ήλθαν τά πλευτικά τους. Вероятно, строчка испорчена, потому что непостижимо, каким образом мелинги, жившие в горах Тайгета, могли иметь суда. Эврот, который при обычном уровне воды в некоторых местах достигает глубины немногим больше метра, не судоходен.
32
Кроме того, как часто наблюдают в средневековых хрониках, исчисляться могли только рыцари, а вспомогательная часть войска (оруженосцы и т. п.) не принималась в расчет. В таком случае реальное число франкского войска нужно по крайней мере увеличить втрое.
38
42
Libro de los Fechos et conquistas del Principado de la Morea. Ed. A. Morel-Facio. Genève, 1885, § 214.
43
Pseudo-Dorotheos, p. 235. Мы пользовались изданием: Βιβλίον Ιστορικόν κύριου Δωροθέου. Βενετία, 1814. Подробнее см.:
47
Миллер удивляется, как древние спартанцы могли пренебречь такой выгодной позицией (