Другим характерным признаком живописи Пантанассы является стремление к какой-то преувеличенной экспрессии, иррациональной динамике, что особенно сказалось в парной композиции Вознесения в своде вимы[759]. Беспокойный, нервный, порывистый ритм изогнутых тел, извивающихся и пересекающихся линий создает впечатление чего-то колышущегося, призрачного, причем экспрессия в позах сочетается здесь с бесстрастными лицами, лишенными того подлинно человеческого волнения, которое одушевляет композиции Перивлепты. Кажется, что художник, в совершенстве владеющий техникой исполнения, что-то ищет, экспериментирует, стремится выразить тот этический идеал, во имя которого создается фреска, но не может; он в состоянии лишь воплотить свою фантазию в ряде виртуозно выполненных, блестяще поставленных по отношению друг к другу, но академически холодных моделей. Это утонченное, рафинированное и по-своему прекрасное искусство Пантанассы характеризует, по словам Хаджидакиса, последнюю усталую фазу в истории византийской живописи[760].
Заключение
Дальнейшие судьбы Мистры, хронологически выходящие за рамки темы, могут быть отмечены лишь в самом общем виде. После завоевания турками Мистра оставалась цветущим городом и служила местопребыванием турецкого правительства Пелопоннеса. В 1687 г. Мистра, как и весь Пелопоннес, была оккупирована венецианцами, которыми командовал Морозини, но удержать ее они не смогли. В возвращенном в 1715 г. турками городе насчитывалось уже всего около 16 000 человек. Во время греческой войны за независимость Мистра находилась в полном упадке. В 1825 г. город был разрушен Ибрагим-пашой. Позднее, когда было сформировано национальное правительство, жители окончательно покинули Мистру и переселились в построенную архитектором Августом Ехмусом на берегах Эврота новую Спарту.
Итак, рассмотренный в данной работе материал наглядно показал рост одного из крупнейших провинциальных городов поздней Византии как феодального центра. Но что означает понятие «феодальный» в приложении к городу как общественному институту? Знакомясь с исследованиями, посвященными феодализму в целом (в разных странах и на разных стадиях его развития) и феодальному городу, нельзя не заметить, что эти два понятия в какой-то мере противопоставляются друг другу. Действительно, основным отличительным признаком феодализма как социально-экономической формации является взаимодействие двух главных dramatis personae — класса феодалов и класса крестьян. Поскольку ареной этого взаимодействия является главным образом деревня, то противопоставление понятий «феодализм» и «феодальный город» может быть понято как противопоставление всей системы аграрных отношений в данную эпоху, обозначаемой обобщенным и собирательным термином «деревня», и городом — общественным институтом, в котором, несмотря на существенные различия между городом рабовладельческого периода, феодального строя и капитализма, проявляется действие закономерностей того общего, что является в свою очередь действием закономерностей товарного производства и товарного обращения. Однако различие между этими двумя социально-экономическими структурами весьма относительно, так как между ними существует глубокая, хотя, может быть, и менее заметная взаимозависимость: город постольку же оказывает влияние на аграрные отношения, поскольку сам испытывает влияние со стороны последних. Что же касается поздневизантийского города, то, как показывает пример Мистры, он сам превратился по преимуществу в арену взаимодействия основных классов феодального общества, в придаток «деревни». Он типично феодален по своей экологической структуре, по пространственному размещению различных групп и классов населения и, самое главное, по своему социальному и экономическому развитию.