На потемневшей от времени двери висел совершенно несуразного размера амбарный замок, покрытый многолетним слоем ржавчины. Так что, хотя Будищеву и вручили ключ от этого чуда механической мысли, открывать сразу он его не стал.
— Сёмка, ну-ка тащи сюда инструменты и масленку не забудь!
— Бегу! — отозвался мальчишка и, кубарем скатившись с козел, быстро доставил своему наставнику требуемое.
Ещё через пару минут замок был очищен и смазан, после чего увесистый ключ неожиданно легко провернулся и с легким щелчком открылся.
— Прошу! — пригласил своих спутников Дмитрий, отворив безбожно скрипящую дверь.
Внутри дома царил полумрак и затхлый запах сырости. Немногочисленная мебель была покрыта толстым слоем пыли, и вообще вид у усадьбы был нежилой и мрачный. Некоторое время новоявленные владельцы растерянно озирали привалившее им счастье, пока нанятый в Рыбинске кучер не разрушил очарование момента.
— Ну что, барин, прикажете сгружать? — хриплым голосом осведомился он.
— Вали кулем, потом разберем! — с коротким смешком махнул рукой Будищев.
— Попрошу аккуратнее! — тут же строго вмешалась Гедвига Генриховна и работа закипела.
Вещей, впрочем, было не слишком много. Саквояж главы семейства, узелок Сёмки, сундучок Стеши, а также два больших чемодана, кофр и три шляпных коробки госпожи Берг. Плюс большая корзина с продуктами на всех.
— Извольте расплатиться, — с поклоном попросил извозчик, покончив с грузами.
— Стеша, зайка, достань из внутреннего кармана бумажник, а то у меня руки грязные, — обратился к девушке Дмитрий, не заметив, как сверкнули глаза Геси. — И дай человеку красненькую. [8]
— Примите, пожалуйста, — протянула девушка кредитный билет, тут же исчезнувший в широкой ладони труженика кнута и копыт.
— Добавить бы, Ваше Благородие! — просительно просипел обрадованный такой щедростью кучер.
Этого Гедвига Генриховна стерпеть уже никак не могла и решительно вклинилась между ними.
— Кажется, вам и без того заплатили больше, чем было условлено! — не терпящим возражений голосом заявила она.
— Так овес нынче-то…, — начал было привычную волынку извозчик, но встретившись с глазами прекрасной дочери многострадального еврейского народа, мгновенно всё понял и поспешно вернулся на козлы.
— Благодарствую, Ваши Благородия! — прокричал он им на прощанье, щелкнув кнутом. — Счастливо оставаться. Будете в Рыбинске, только кликнете, меня там каждая собака знает!
— Дмитрий, нам нужно серьезно поговорить! — строго сдвинула брови Геся.
— Да пожалуйста, — весело отозвался тот, по природной легкомысленности не осознав ещё всей важности момента.
— Ты слишком легкомысленно относишься к нашим деньгам!
— О чём ты? — искренне удивился молодой человек.
— Я совершенно точно помню, что с кучером уговаривались на восемь рублей с полтиной!
— Ах вот ты про что, — отмахнулся было Будищев, но заметив выражение лица своей ненаглядной попробовал всё-таки пойти на попятный: — Да ладно тебе! Старался же человек, колесил вслед за становым по округе…
— Бог мой, разве я против! — всплеснула руками девушка. — Ну и дал бы ему двугривенный сверху, но не полтора же рубля! Эдак, мы все скоро все по миру пойдем…
— Ну, хорошо, — вынужден был согласиться Дмитрий. — Пожалуй, с чаевыми я переборщил.
— Может быть, лучше я буду распоряжаться средствами? — вопросительно прикусила губу всё ещё мадемуазель Берг. [9]
И тут её избранник совершил уже совершенно непростительную бестактность.
— Да я и так тебе почти всю мелочь отдал. У меня потому меньше и не было…
— Ты хочешь сказать, что это я во всем виновата?!
Пока «молодожены» выясняли отношения, Стеша с Семёном принялись за наведение порядка, стараясь, пока не миновала гроза, как можно меньше попадаться на глаза своим старшим товарищам.
— Сёмушка, я во дворе колодец видела, пойдем, посмотрим, можно ли воды набрать?
9
Мадемуазель — обращение к незамужней девушке. Будь они венчаны, Геся стала бы мадам Будищевой.