— Кроме того, у вас на запястье укреплен сканер, — доктор ткнул пальцем в черный браслет на руке Пьера. — С помощью него "Прорыв" мониторит ваше состояние ежесекундно. Хотя бы сутки это совершенно необходимо.
Он повернулся к медсестре, миловидной брюнетке с точеной фигуркой.
— Жанна, сделайте-ка нашему другу укольчик, вот состав.
— Конечно, — кивнула та, откинув локон со лба тонкими пальцами.
У Пьера загорелись глаза: Жанна была на редкость красива. И чем-то неуловимо напоминала Катрин.
"Хороша! — восторженно разглядывая медсестру, подумал он. — Нельзя упускать шанс познакомиться с такой куколкой".
— Спасибо. А насчет пары дней в клинике… — Пьер улыбнулся. — Пожалуй, я останусь.
— Поработайте кулачком, мсье Рудницки, — попросила Жанна. — Так, прекрасно, теперь расслабьте руку. Не волнуйтесь, больно не будет.
Пьер улыбнулся красавице-медсестре и закрыл глаза.
Глава 3
Проснулся он от топота ног и гомона множества голосов. Открыл глаза и задохнулся от удивления: с высоты на него смотрели Иисус и Богоматерь, изображенные на потолке собора.
Пьер чуть повернул голову и уперся носом в лохматую седую бороду. Выходит, он по-прежнему на руках у монаха? Когда же кончится этот нелепый сон?!
А если это явь?! Может, Жанна напутала с раствором и вколола ему какую-то дрянь? Он умер, и его душа переселилась в новорожденного? Да ну, бред какой-то.
И тут пришло озарение: испытание! Проклятый Жюно, не предупредив, подключил его к "Прорыву".
"Точно! Не зря он так настаивал, чтоб я поехал в больницу. Вот поганец! И укол, видимо, был неспроста, он заранее договорился с доктором о снотворном или галлюциногене. Ладно, мсье Хитрец, сочтемся. Я вам покажу, когда выберусь отсюда!"
— Где он, Филимон? — требовательно произнес незнакомый голос, и Пьер, наконец, обратил внимание на вошедших.
А было их немало, целая толпа. Впереди стоял худой пожилой священник в рясе под накинутой шубой и высоченном клобуке. Строгое, полное достоинства лицо сейчас выражало нетерпение. Рядом с ним, кутаясь в синий шерстяной плащ с меховой оторочкой, возвышался широкоплечий богатырь лет тридцати пяти с небольшой кудрявой бородкой и кудрявыми же волосами. Лицо смелое, открытое, он с явным удовольствием смотрел на Пьера, с трудом сдерживая радостную улыбку. А возле богатыря, едва доставая до его плеча, топтался дородный степенный толстяк средних лет с бородой до пояса и непропорционально маленькой головой. Он был в богатой красной шубе, подбитой соболем, с длинными, почти до пола, рукавами и жемчужным стоячим воротом, а на сгибе локтя держал высоченную горлатную шапку. Глаза его с настороженным любопытством разглядывали Пьера. Позади этой троицы стояло человек двадцать горожан и церковников, среди которых был и Тишка.
Да-а, вот это экземплярчик! Патрик сдохнет от зависти, когда об этом узнает. Небось, не поверит. Недурно спецы постарались, антураж получился что надо!
Филимон поклонился и с готовностью шагнул навстречу гостям, демонстрируя лежащего на руках ребенка.
— А что ж ты сказывал, будто младенец? — обернулся священник к Тихону. — Дите ужо, годка два аль три. А ну, Филимон, спусти-ка его.
Монах осторожно поставил Пьера на пол, и тому показалось, что земля пошла под ним ходуном. С трудом удержавшись на ногах, он осторожно сделал шаг, потом другой…
— Глянь-ка, ходит! — воскликнул здоровяк в шубе, его пухлые щеки складкой легли на твердый жемчужный ворот.
Все зашумели, а священник скомандовал:
— Ступай сюда, дитятко.
Осторожно перебирая крохотными ножками, Пьер поковылял к нему. Он уже вполне освоился и не видел нужды бояться виртуального мира.
— Как звать-то тебя, милок?
— П..п..ел, — еле выговорил Пьер, пытаясь приноровиться к необычной артикуляции.
— Как-как? Петр? — скупо улыбнулся старец. — Ладное имя.
Молодой богатырь присел на корточки и сочувственно спросил:
— Кто ж такую дитятку на ночь тут приткнул? Где ж мамка и тятька твои?
Отец Пьера погиб в железнодорожной катастрофе, когда ему было пятнадцать, а вот мать умерла недавно, и потеря до сих пор отдавалась болью в сердце. Но хитрец Жюно не дождется от него проявлений слабости. Испытание так испытание.
Мысленно усмехнувшись, Пьер ткнул пальцем в сторону иконы Богородицы:
— Ма-ма…
— Эк ты высоко взял, братец, — рассмеялся богатырь, легко подхватил Пьера на руки и закутал в свой плащ. — Ее сын — Господь Бог наш Иисус Христос. Хотя… и мы, людишки, дети Царицы небесной…