— Нет, — солгала она наконец, — не бьют.
Юнус ждал ответа с тревогой, и ответ, казалось, не должен был его огорчить, но сердце Юнуса вдруг наполнилось тоской. Второй год шел с той поры, как он дал клятву взять к себе сестру, а клятва все еще не выполнена. Даже на одну ночь не мог он дать приюта сестре, и вот она сидит на трубах, под открытым небом, и не спит.
— Подожди, сестра, придет скоро время, ты будешь жить со мной, — сказал он виновато.
Но теперь Баджи мало верила ему: только обещает, а сам живет не лучше мазутника.
Так сидели они, брат и сестра, во тьме южной весенней ночи, и дальние звезды светили им. Где-то поблизости мерно пыхтела кочегарка, изредка слышался лязг железа. Баджи поежилась. Дни на Апшероне в весеннюю пору обычно уже теплые, а ночи — особенно если повеет ветер с северо-востока — еще холодные.
— Пойдем, погреешься, — сказал Юнус, указав на кочегарку.
Они сели у открытых дверей, откуда шел теплый воздух. Хорошо бы теперь поспать! Глаза Баджи слипались. Она прислонилась к плечу Юнуса.
— Эй вы, кто там? — окликнул их человек из глубины кочегарки.
— Это я, — сказал Юнус тихо, стараясь не потревожить Баджи.
У входа показался приземистый человек лет пятидесяти с копной седых волос.
— Я не знал, что ты жених, — сказал он, увидев женскую фигуру рядом с Юнусом.
— Это, Арам, моя сестра — Басти Дадаш-кызы, — ответил Юнус, как будто настоящее имя сестры исключало всякие подозрения.
Он объяснил Араму, как сюда попала Баджи и почему они коротают ночь здесь, у дверей кочегарки.
Арам постоял в дверях, вытирая ладони паклей.
— Присмотри за котлами, я сейчас вернусь, — сказал он Юнусу и вышел из кочегарки.
— Армянин? — понизив голос, спросила Баджи, когда Арам скрылся.
Юнус быстро взглянул на нее: опять?
— Ты что, в Крепости этому научилась, у Шамси? — спросил он строго, и Баджи поняла, что чем-то не угодила брату.
Неужели тем, что спросила его, армянин ли кочегар? Впрочем, самое лучшее для девочки молчать. Сколько раз она убеждалась в этом, да проклятый язык всегда некстати вертится!
Они вошли в кочегарку. Огонь в топках метался, гудел. Баджи вспомнила Черный город — как лазил когда-то Юнус в котлы, как звонила она когда-то в пожарный колокол — и, улыбнувшись котлам, будто старым знакомым, шепнула:
— Кочегарка!..
Арам вскоре вернулся.
— Отведи сестру ко мне на квартиру, жена уложит ее, — сказал он Юнусу.
«Чужаки, — мелькнуло в уме Баджи. — Убьют еще…»
Но сказать об этом Юнусу не решалась.
Приход ночных гостей всполошил дом Арама. Заспанные дети глазели на нежданную гостью, кутающуюся в чадру. Особенно была взволнована Сато, старшая дочь, сверстница Баджи. Жена Арама, Розанна, шла Баджи кусок хлеба с сыром, уложила рядом с Сато. Вскоре вся семья и гостья погрузились в сон.
И только глава семьи продолжал бодрствовать в кочегарке, задумчиво глядя на огонь…
Вот таким же молодым парнем, как Юнус, если не моложе, лет тридцать назад пришел он сюда, на нефтепромыслы, из глухого армянского селения у подножья Алагеза.
Подбил его к тому какой-то человек, прибывший из Баку и рассказывавший, что там, вблизи большого города у моря, земля щедра и дарит людям драгоценную жидкость, нефть, и человеку можно там жить сытно и беззаботно. Арам не стал долго размышлять. Что терял он в родном селении? Жалкое, вросшее в камень жилище с холодной землей вместо пола, с дырой в потолке вместо трубы, со скотом под одной кровлей с людьми.
Изо дня в день, в лучах знойного солнца или сбиваемый с ног злым пыльным нордом, трудился Арам на нефтепромыслах Баку — в Балаханах, Сабунчах, Раманах, Сурахапах — и с каждым днем убеждался, что жизнь рабочего человека на этих промыслах немногим лучше, чем жизнь крестьянина в родном селении у подножья Алагеза. Солгал ему, значит, человек, приехавший из Баку и сказавший, что там можно жить сытно и беззаботно!
Вот и сейчас… Арам вспомнил о Юнусе и Баджи, об их мытарствах с ночлегом.
«Мог бы оставить девочку переночевать в казарме, дашнак проклятый!» — подумал он о приказчике.
И Арам вспомнил, как много лет назад появился этот человек на нефтепромыслах, назвал себя членом армянской партии «Дашнакцутюн» и сказал, что цель этой партии сделать армянский народ счастливым.
— Добрая цель! — горячо воскликнул в ответ Арам и спросил дашнакцакана: — Скажи, земляк, отчего так плохо живет наш славный армянский народ?