Глава 9
*****
На вопль десятника Эрека "Подъём, пёсьи дети!", Дилль лишь сумел оторвать голову от набитой камнями подушки – иначе чем ещё можно объяснить жуткую головную боль? Взглянув на монаха и каршарца, Дилль убедился, что друзья тоже почивали на подушках, набитых булыжниками. Все трое едва шевелились, хотя остальные драконоборцы уже выбежали во двор, опасаясь гнева десятника.
Видимо, Эреку было знакомо чувство сострадания – он не наказал похмельную троицу, а лишь велел через пять минут быть во дворе. В организме Дилля включились в работу какие-то скрытые резервы, и через пять минут он действительно уже стоял в строю. Прохладный воздух, в котором смешались лёгкий дым, запах свежеиспечённого хлеба и "ароматы" из конюшни, слегка прочистил мозги Дилля. К его великому счастью, а также вящей радости Гунвальда и Герона, десятник объявил:
– Сегодня силовых занятий не будет. Вместо этого вы должны привести в порядок униформу, чтобы к приходу господ мастеров магии и наместника короля в Неонине ваши мундиры были отглажены и сияли чистотой. Особо это касается вас троих! – палец Эрека с заскорузлым ногтём ткнул в сторону Дилля, Гунвальда и Герона, после чего десятник закончил: – Времени на всё вам даётся два часа. Кто не успеет привести себя в порядок, будет маяться животом до самого Неонина. А маги со своей стороны придумают вам ещё что-нибудь.
С такими доводами было трудно поспорить. Дилль поплёлся в казарму, где с гудящей головой принялся приводить в порядок свой полувоенный мундир. Час спустя он понял, что в результате его стараний сюртук[1] по-прежнему выглядит так, словно на нём плясало по меньшей мере десять человек, а штаны с зелёными лампасами упорно не желают расставаться с винными пятнами. Гунвальд, судя по всему тоже отчаявшийся довести до ума свою одежду, громко выругался и решил уйти в монахи.
– Дилль, ты только посмотри на Герона. Сидит, ногу на ногу сложил и смотрит на наши мучения. Ему-то хорошо – стряхнул крошки с рясы, и готов. Всё, я тоже записываюсь в монахи. Так, из чего бы мне сделать себе рясу?
– В одеяло закутайся, – посоветовал Дилль. – Для начала, думаю, сойдёт, а потом братия тебя снабдит настоящей одеждой. Правда, Герон?
Монах кивнул, пряча улыбку в густой бороде. Гунвальд, принявший "совет" Дилля за чистую монету, принялся сооружать себе рясу из двух одеял – одного, как выяснилось, оказалось недостаточно, чтобы скрыть мощное тело каршарца. Ради помощи другу Дилль забросил чистку собственного мундира и до самого последнего момента, пока не раздалась команда десятника Эрека, помогал варвару скреплять непослушные края одеял.
– На выход, собачьи души! – взревел Эрек. – Сейчас прибудут господа верховные мастера и наместник Его Величества в Неонине. Живо на плац!
На сей раз десятник для ускорения дал команду амулетам драконоборцев. Дилль почувствовал жуткое жжение в районе пятой точки, словно он уселся на горячую сковороду. Он стрелой вылетел из казармы, и только на улице жжение прекратилось. Дилль облегчённо похлопал себя по тощему заду и огляделся. Остальные, видимо, ощущали то же самое – драконоборцы то и дело пытались заглянуть себе за спину, чтобы посмотреть, не прогорели ли их штаны в результате магической атаки десятника.
– Построиться! – прорычал Эрек. – Ровнее, ровнее! Надеюсь, все привели себя в нормальный вид… А это ещё что? Гунвальд? Где твоя форма и зачем ты напялил на себя одеяла?
Каршарец гордо выпятил грудь и изрёк:
– Отныне я – монах. А это – моя ряса. Она же – форма.
Что там ещё пытался сказать Гунвальд, осталось покрыто мраком тайны: рёв разъярённого десятника заглушил не только голос каршарца, но даже ржание драконоборцев, оценивших шутку варвара. На некоторое время на плацу пажеской казармы воцарился хаос. Десятник орал на каршарца и требовал немедленно убрать одеяла, Гунвальд пытался втолковать Эреку, что нельзя так обращаться с новообращёнными священнослужителями, а драконоборцы покатывались со смеху, глядя на это представление. Поэтому никто не заметил, как во дворе появились несколько важных персон в сопровождении мага Эрстана.