— Не спеши, Иваныч, — сказал Рощин. — Обвинить да осудить человека не трудно. А вот помочь ему в его беде куда труднее.
— Какая уж теперь помощь, когда до суда дошло, — уныло махнул рукой старик и, не в силах более сдержать себя, хрипло выдохнул: — Судят ведь, судят моего Константина!
— Знаю, что судят, Иваныч, — обнял старика за плечи Рощин. — Ну, а кто судит-то, — думал ли об этом?
— Кто? Кто? — Лукин осторожно глянул на Трофимова. — Вот хотя бы и этот товарищ, может!
— Нет, — спокойно встретив его взгляд, возразил Трофимов. — Я — не судья.
— И верно, — горько усмехнулся Лукин. — Вы ведь прокурор, обвинитель. Значит, обвинять будете, так?
— Возможно, Иван Иванович, что и буду, — тихо сказал Трофимов.
— А я вот — отец! — крикнул Лукин. — Я даже и заступиться за него не смогу! — голос его сорвался и стих. — Что скажешь? Как оборонишь? Виноват — дело ясное.
— Да так ли уж все ясно, Иван Иванович? — спросил Трофимов. — Я познакомился сегодня с этим делом и как раз ясности-то в нем и не увидел.
— А что же там еще? — насторожился Лукин. — Винить — вините, да много-то не накручивайте. Ну, да будет об этом! Будет!
Лукин выпрямился и, совладав с волнением, уже внешне спокойно заговорил, прощаясь, с Рощиным:
— Так что надейся, Андрей Ильич, лесорубы в стройке дороги подсобят.
— Надеюсь, Иваныч, надеюсь. Да и ты надейся.
— На что это? — не понял старик.
— Да вот хотя бы на него — на обвинителя, — кивнул Рощин в сторону Трофимова. — Не «накрутит», не бойся. Как, Сергей Прохорович?
— Разберемся по-настоящему, — серьезно сказал Трофимов.
— Ну, спасибо! Пойду я. — И Лукин, коротко кивнув всем на прощание, заспешил к выходу.
— Пойду и я, — сказал Зырянов. — Нам еще у дорожников надо побывать. Гордый старик, — оглянулся он уже в дверях. — Тяжело ему…
— Ведь вот как бывает, — после долгого молчания печально произнес, ни к кому не обращаясь, Рощин: — отец, старик, прокладывает новые дороги, новые пути в жизни, а сын, которому вперед бы идти, норовит с этих дорог свернуть в болото, в комариную топь. Да… — Рощин внезапно обернулся к Трофимову и громко, убежденно докончил: — А мы не дадим ему, Сергей Прохорович, не дадим ему свернуть — и все тут!
— Нельзя, что и говорить! — сказал Чуклинов.
Рощин подошел к столу и, позвонив, вызвал секретаршу.
— А что, — спросил он у нее, — парторг колхоза имени Сталина не приезжал?
— Приехал, Андрей Ильич. Здесь он сейчас. Рвется к вам — прямо сил никаких нет.
— Антонов да чтоб не рвался! — рассмеялся Чуклинов. — Сидеть да ждать — не в его характере.
— Попросите Антонова, пусть зайдет, — усаживаясь за стол, сказал Рощин секретарше.
Секретарша вышла и едва лишь успела сказать: «Товарищ Антонов, пройдите к первому секретарю», — как в кабинет, шурша брезентовым плащом, стремительно вошел огромный рыжеусый человек.
— Приехал, товарищ Рощин! Час назад! — еще на ходу пробасил он и, остановившись возле стола, по-военному застыл перед Рощиным.
В его размашистых движениях, в громком голосе и отрывистых фразах Трофимову почудилась такая озабоченность, что он, невольно подавшись вперед, приготовился услышать известие необычайной важности. Но Рощин, казалось, умышленно медлил с расспросами.
— Знаю, знаю, зачем пожаловал, — посмеиваясь, сказал он парторгу.
— А вот и не знаете! — топорща в улыбке свои кавалерийские усы, живо отозвался Антонов.
— Знаю, знаю… — Рощин обернулся к Трофимову и Чуклинову: — Приехал… час назад… Это означает, что товарищ Антонов вот уже целый час штурмует самые различные районные учреждения такими, к примеру, выразительными фразами: «Нам нужно! Мы требуем! Колхозники ждут!..»
— Если же эти возгласы попробовать расшифровать, — подхватил Чуклинов, — то получится, что нам нужно провести в колхозе лекцию о международном положении; что мы требуем сменить в клубе проекционную киноаппаратуру; что колхозники ждут, когда у них в больнице откроют хирургическое отделение с профессором во главе.
— А что? — с вызовом глянул на Чуклинова Антонов. — И требуем! Киноаппаратуру, положим, мы уже сменили, но вот передвижка для выездов на полевые станы действительно необходима! Теперь о хирурге… Спасибо, Степан Егорович, за совет: верно, нужен нам хирург, ну просто необходим! Или вот лекция… Допустим, мы и сами знаем, что в мире происходит, но послушать лекцию на эту тему хотим. Обязательно! Не вы ли, Степан Егорович, обещали мне направить в колхоз лектора? Вы! А где он?