И Трофимов, следуя воле автора, развернул один из лежащих перед ним чертежей.
«Этот план далеко еще не завершен, — продолжал читать он. — Это всего лишь наметки и предположения человека, полагающего, что он хорошо знает свой родной город и край, и решившего помечтать на бумаге, со счетной линейкой и карандашом в руках. Итак, перед нами город Ключевой, равно необходимый и Ключевскому комбинату, что стоит к югу от него, и бумажному, что стоит к северу. К нему сходятся дороги со всех сторон. Здесь железнодорожный узел. Здесь аэродром. Здесь, наконец, и это не менее важно, большой и хороший театр. Библиотеки. Институты…»
Читая, Трофимов отыскивал на плане все, о чем упоминалось в объяснительной записке.
«Да, институты, ибо я не мыслю, что Ключевой — столица такого огромного промышленного и сельскохозяйственного района — сможет уже через несколько лет обойтись без своих собственных специалистов в самых различных областях его обширного хозяйства…»
Трофимов кончил читать и бережно положил на стол мелко исписанный стремительным почерком листок бумаги.
«А мне говорят, что у города нет будущего, — думал он. — Болтают о каком-то соотношении сил, не понимая или не желая понять, что нет в районе отдельно, обособленно живущего комбината, сплавного рейда или завода, а есть единый, связанный общими интересами район с центром в городе Ключевом…»
Кто-то тихонько постучал в дверь.
— Войдите! — громко сказал Трофимов и оглянулся.
В дверях стояла Марина.
— Не спится что-то… — Она подошла к столу и склонилась над чертежом. — Я уже давно хотела к вам зайти, да боялась помешать…
Марина говорила спокойно, чуть-чуть приглушенным голосом, как обычно говорят ночью, когда в доме легли спать, но Трофимов все же уловил в ее голосе тревожные нотки. Он понимал, что заставило девушку прийти к нему в этот поздний час, и был рад ее приходу и тому, что мог теперь же, не дожидаясь утра, поделиться с ней своими мыслями.
— Это заинтересовало вас? — спросила Марина и осторожным любовным движением провела ладонью по поверхности чертежа.
— А как вы думаете, Марина Николаевна?
— Это работа моего отца… А мне всегда казалось замечательным все, что он делал. — И Марина посмотрела на Трофимова.
— Здесь многое не завершено, многое только намечено, — ответил он на ее взгляд. — Но есть главное: умение заглядывать в будущее, умение предвидеть, планировать и строить с учетом будущего! Вот вы, Марина Николаевна, воюете в городе за чистоту. Вы хотите, чтобы возле детского сада озеленили пустырь, чтобы благоустроили общежитие молодых рабочих. Вы требуете, доказываете, уговариваете. И так каждый день. И каждый день, устраняя неполадки в одном месте, вы обнаруживаете их в другом. Верно?
— К сожалению, это так.
— Ну, а вам никогда не казалось, что все эти неполадки имеют одну и ту же причину?
— Нет. Я, признаться, и не думала об этом.
— А еще врач! — улыбнулся Трофимов. — С чего же начинать лечение, как не с поисков главной причины болезни? Впрочем, болезни надо не только лечить, но и предупреждать. В профессиях прокурора и врача, поверьте, есть много общего… Плох тот прокурор, который только наказывает за нарушение законов. Главная наша задача — предупреждать эти нарушения.
Трофимов нагнулся над стулом и стал сворачивать чертежи. Делал он это не спеша, так, как стал бы делать конструктор, который только что закончил большую, трудную работу и теперь, сворачивая чертежи, еще и еще раз обдумывал путь, по которому он шел. Да, Трофимов и был сейчас именно таким конструктором, но только не чертежная доска, а повседневная жизнь района была полем его деятельности.
Марина, помогая Трофимову складывать чертежи, с нетерпением поглядывала на него, ожидая, когда же он снова заговорит. Но он молчал. Тогда, не выдержав, она заговорила сама: