— Да, Лукин виноват, — повторил Рощин. — Но виноват не один. — Он взглянул на Михаила. — Вот вы только что говорили, что Лукин — ваш друг. Верно?
— Верно, — посмотрев в глаза Рощину, подтвердил Михаил. — Я от своих слов и не отказываюсь. Друг с детских лет.
— Так… Дружба с самого детства… Настоящая? Большая?
— Куда же больше? — сказал Михаил.
— А на поверку вышло, что дружба эта пустяком оказалась. — Рощин обвел комсомольцев внимательным взглядом. — Ну что вы так на меня смотрите, будто я вам нивесть какие загадки загадываю? Конечно, пустяковая, несерьезная дружба… Разве случилось бы в семье Лукиных это несчастье, если бы вы были для Константина настоящими друзьями? Не случилось бы. Друг — это очень много, товарищи! Друг должен, когда надо, — помочь, когда надо, — посоветовать, а иной раз и поругаться. А вы? Где вы были, когда Лукин стал сбиваться с верного пути в жизни? Почему не удержали его от пьянства? Почему не спросили, где он пропадал, когда не ночевал дома?
— Я спрашивал, — сказал Михаил, — да он не стал говорить.
— Не стал говорить? Значит, плохо спрашивали. Надо было не спрашивать, а потребовать от него ответа. Сам не справился, тогда спроси его не в одиночку, не при случайной встрече, а со всеми вместе на комсомольском собрании.
— Лукин не комсомолец, — сказал смущенно Краснов.
— Не комсомолец? — удивился Рощин. — Вот видите, а вы еще говорите, что были ему друзьями… Друг, который стоит в стороне от ваших дел. Друзья, которые не пытаются увлечь товарища своими комсомольскими интересами… — Рощин повел глазами в сторону Марины и Чуклинова, как бы приглашая их присоединиться к тому, что он собирался сейчас сказать. — Да, Лукин виноват, но виноваты и вы, товарищи комсомольцы, виноваты в том, что были ему плохими друзьями.
— Что ж теперь делать? — тихо спросила Варя. — Его же теперь засудят!
Рощин сочувственно посмотрел на Варю, на притихших комсомольцев и, помолчав, ответил:
— Не засудят, а осудят… А вам придется позаботиться о его будущем. Ведь судом жизнь Лукина не кончается.
— Вот видишь! — с укором взглянул на Варю Михаил. — А еще кричала да ногами топала, чтобы покрепче засудили.
— Ничего я не кричала и не топала, — смутилась Варя.
— Может быть, много и не дадут, — попытался успокоить ее Бражников. — Плохо, правда, что он не хочет признать свою вину. Это ему повредит.
— А ты посоветуй ему, чтобы не упирался! — горячо сказала Варя. — Другом называешься, а посоветовать не можешь!
— Советовал. Да его, видно, кто-то научил, уперся — и все.
— Так вот что, товарищи комсомольцы, — сказал Рощин. — Не нам решать, какого наказания заслуживает Лукин. Дело сейчас не в этом. Нужно подумать, как помочь Лукину взяться за ум.
— Просто надо их помирить! — уверенно сказала Варя и посмотрела на Михаила.
— Сразу и помирить? — улыбнулся Рощин. — В таких делах с плеча не рубят. Подумайте, поглядите, что будет на суде, а уж потом и решайте. — Он обернулся к Марине и Чуклинову: — Ну что ж, теперь займемся-ка санитарными делами. Рассказывайте, Марина Николаевна: какие у вас претензии к нашему председателю горисполкома?
— К Чуклинову? — удивилась Марина. — Честно говоря, я не совсем понимаю… Ведь общежитие принадлежит комбинату.
— Значит, и у вас появился ведомственный подход? — рассмеялся Рощин. — Да велики ли здесь непорядки?
— В том-то и дело, что нет, — сказала Марина. — Речь идет о ремонте имеющихся в общежитии душевых.
— И только?
— Хорошо бы еще сушилки для рабочей одежды расширить, — сказал Краснов.
— И все?
— Все, — кивнула Марина.
— Как, по-твоему, Степан Егорович, — обратился Рощин к Чуклинову: — Большая тут работа или нет?
— Какая же это работа? — усмехнулся Чуклинов. — Я был в этих душевых, осматривал. За три дня можно управиться.
— А дорого будет стоить ремонт?
— Пустяки.
Рощин с заговорщицким видом подмигнул комсомольцам:
— Ну, а коли так, то, выходит, через недельку я к вам, товарищи, приеду душ принимать. Разрешаете?
— Приезжайте, товарищ Рощин! Приезжайте! — отозвались веселые голоса.
— Минуточку, Андрей Ильич, а почему этот ремонт должен делать я? — возмущенно спросил Чуклинов. — Ведь общежитие-то комбинатское!
— Да какой это ремонт? — удивился Рощин. — Сам же говорил — пустяки. Так неужели из-за пустяков станем мы препираться и друг на друга кивать, кому эту работу делать? Неужели из-за пустяков позволим, чтобы в нашем замечательном общежитии негде было помыться? Ну-ка, отвечай, председатель!