— Да вы уж не улыбайтесь, если не хочется, — с неожиданным раздражением сказал Швецов.
Они сели в машину.
— Здравствуйте, Леонид Петрович! — радостно приветствовал Швецова шофер. — С ветерком?
Это «с ветерком» повторялось каждое утро. Швецов любил быструю езду. Жители города и поселка давно уже привыкли к бешено мчащемуся автомобилю директора комбината.
— С ветерком, — откидываясь на спинку сиденья, сказал Швецов.
Машина рванулась и понеслась по шоссе к городу.
— Так что же все-таки случилось, Григорий Маркелович? — спросил Швецов. — Как идет стройка новых домов?
— На третьем участке все по плану.
— А на четвертом?
— Там еще не начинали.
— Не начинали? — строго глянул на Глушаева Швецов.
— Секретарь райкома создал комиссию, кстати, там и Марина Николаевна была, и комиссия этот участок забраковала. Сырой, видите ли…
— Почему мне об этом не телеграфировали?
— Не хотелось вас беспокоить, Леонид Петрович.
— Напрасно!
— Кстати, как в Москве решили с осушкой болота? — спросил Глушаев.
— Будем сушить.
Глушаев радостно потер руки:
— Ну вот, я же говорил! Вам, да не разрешат! А планы жилищного строительства утвердили?
— После, после об этом, — нахмурился Швецов. — Скажите лучше, почему вы такой кислый?
Глушаев пожал плечами.
— Я?.. Пустое… маленькая неприятность… Тут, кстати, новый прокурор у нас появился…
— Трофимов?
— Вы его знаете? Кстати, он что-то зачастил к нам на комбинат…
Швецов резким движением повернул голову и в упор посмотрел на Глушаева.
— И что же из этого следует?
— Нет, я просто так заметил… Неуживчивый, очень неуживчивый прокурор!
— Какое вам дело, уживчив он или не уживчив?
— Мне? Никакого!
— Пусть о прокурорах думают те, у кого совесть нечиста. Надеюсь, ничего без меня вы тут не натворили?
— Что вы, что вы, Леонид Петрович! — усмехнулся Глушаев. — Я ведь, кстати сказать, всего лишь строитель… Делаю, что прикажут…
— Послушайте, Григорий Маркелович! — резко сказал Швецов. — Это, кажется, пятое «кстати» за наш минутный разговор.
— И все пять некстати? — невесело пошутил Глушаев.
— Вот именно. Впрочем, если уж вы настаиваете на этом слове, то скажите, кстати, выполнили вы мой приказ об озеленении пустыря перед детским садом или нет?
— Не выполнил, Леонид Петрович.
— Не выполнили? Я же дал Марине Николаевне слово!
— Виноват, Леонид Петрович. Тут такое творилось… Завтра же дам указание приступить к работе.
— Черт знает что! — сердито сказал Швецов. — Выходит, на вас нельзя положиться даже в мелочах! — Он привстал и, видя, что шофер сворачивает в сторону города, тронул его за плечо: — Сначала на комбинат!
— Есть на комбинат! — выворачивая руль, отозвался шофер.
Швецов откинулся на спинку сиденья и, опустив стекло, стал сосредоточенно смотреть на дорогу.
Комбинат, разбросанный на огромной территории в несколько километров, медленно разворачивался перед ним.
«Да, вот я и у себя», — подумал Швецов, всматриваясь в знакомые очертания всех этих сотен больших и малых строений, связанных между собой единой трудовой целью, — будь то крошечная диспетчерская будка, притулившаяся у стрелок комбинатской железной дороги, или огромные корпуса обогатительной фабрики, или эта вот похожая издали на загородный особняк и уютно поблескивающая своими зеркальными окнами научно-исследовательская лаборатория.
— Снова у себя, — вслух негромко повторил Швецов.
— Вы о чем? — встрепенулся Глушаев, вопросительно глядя на Швецова. Но тот, задумавшись, ничего ему не ответил.
Смутная, непонятная тревога, которая нет-нет да и возникала в Швецове с памятного ему прощального разговора с заместителем министра, снова и еще сильнее, чем прежде, овладела им сейчас. Странно, но встреча с Глушаевым и то, что он говорил ему, уснащая свой рассказ этими некстати вставленными «кстати», не на шутку встревожили Швецова.
Казалось бы, что в огромном хозяйстве комбината есть дела куда поважнее, чем застройка поселкового участка или — а уж об этом и говорить нечего — озеленение пустыря перед детским садом. Взять хотя бы работу одной только шестой шахты и не всей даже шахты, а ее новых камер, в которых совсем недавно были установлены мощные комбайны. Трудно было даже сравнивать объем и сложность этих шахтных работ с тем, что тревожило сейчас Швецова, и он, подумав об этом, попытался сосредоточить свои мысли на главном для него: на шестой шахте.
— Как на шестой? — спросил он у Глушаева.