Мозес действительно ждал меня. Мне даже показалось, что он обрадовался тому, что я пришел.
- Хорошо, что вы приехали, - сказал он с явной симпатией. - Сначала пройдите обследование с доктором Каттерфилдом, а потом мы с вами поговорим об интересующем нас обоих явлении.
Пусть так. Почему бы и нет.
- Вы хотите узнать, получится ли из меня сталкер? - спросил я.
- В какой-то мере. Очень маленькой. То, что вы не годитесь в сталкеры, я знаю и без обследования.
- Но зачем тогда...
- Вы человек, который обнаружил в Чучемле "золотой шар". А потому должны отличаться от других людей. Хочу знать, почему вы другой.
- Хотите сказать, что узнаете по энцефалограмме моего мозга? - удивился я.
- Да.
- Потом поделитесь результатами?
- Обязательно. Но не могу сказать, что скажу правду. Боюсь, что правда не принесет и мне, и вам выгоды, - усмехнулся Мозес.
- Почему?
- Многие знания - многие печали.
Я с сомнением пожал плечами.
- Лишних знаний не бывает.
Мозес рассмеялся.
- Когда я был маленьким, я тоже так думал. С вами, Панов, интересно разговаривать. Сходите к Каттерфилду и возвращайтесь. Когда освободитесь, мы продолжим.
Доктор Каттерфилд снял мою энцефалограмму и долго рассматривал ее, недовольно цокая языком.
- Все в порядке? - спросил я.
- Нет, - ответил Каттерфилд.
- Но я буду жить?
- Будете.
- Счастливо?
- Не могу этого исключить.
- Тогда я пойду. Мистер Мозес меня ждет.
- Я пойду вместе с вами.
Было бы странно, если бы я был против.
- Все в порядке? - спросил Мозес, когда мы вошли в его кабинет.
- Нет, - ответил Каттерфилд озабоченно. - У Панова нет Т-зубца.
- Подумаешь, новость. Это было и без ваших замеров понятно. Посмотрите на его вялую мускулатуру и слабые ножки.
- Но тогда я не понимаю, зачем он вам понадобился? Какой от него толк?
- Он еще нас удивит, поверьте моей интуиции, - сказал Мозес, не терпящим возражений голосом. - Главное, мы не должны ему мешать. Из него не получится сталкер, но утверждать, что для этого человека это очень полезное качество, я бы не стал.
- Вам виднее, хозяин.
- Да. Это так.
Неожиданный Мозес
Итак, я узнал, что у меня нет Т-зубца. Каттерфилд посчитал, что это плохо, а Мозес - что нормально. Насколько я понял - это врожденное качество, и уколами или приемом таблеток его не разовьешь. Если есть Т-зубец, то он есть, если нет - то его нет. И с этим следует смириться. И продолжать жить дальше. Тем более, что я не знаю, что это такое, и зачем он нужен человеку.
- На чем мы остановились? - спросил Мозес. - Ах да, вы не верите, что многие знания приводят ко многим печалям.
- Было бы странно, если бы я считал по-другому. Мое дело - поставлять человечеству новые знания. И мне грустно, когда я не справляюсь со своей работой. Знания не имеют отношения к нравственности, моральная оценка научных открытий возникает, только когда их применяют на практике. Я, например, считаю себя плохим человеком, когда перестаю поставлять людям новые знания.
- Всегда находятся люди, которые применяют их во зло человечеству.
- Высшая безнравственность - отсутствие знаний. Сказано: "не ведают, что творят".
- Не буду спорить, поскольку не знаток тонкостей человеческой нравственности, - сказал Мозес. - Но некоторые желания и поступки людей меня удивляют. Например, зачем вы собираетесь отправиться в Зону? Я послал вам в помощь опытного и умелого человека Шухарта. Что не так?
Я искренне удивился, откуда Мозес знает о моем желании обнаружить передатчик, но потом вспомнил, что уже давно рассказываю о своем намерении всем подряд: Уильямсу, Робертсону, Шухарту, Пильману... Кто-то из них мог доложить об этом Мозесу.
- Но почему вас это волнует? - удивился я.
- Для моего бизнеса крайне важно, чтобы вы, Панов, добились прогресса в изучении "хармонтского феномена". У вас есть для этого хорошие шансы. Вместо этого, вы собираетесь рисковать своей жизнью ради исследования какого-то сомнительного и лишенного смысла явления. Шухарт пытается вас отговорить, но пока, как я понял, безуспешно.