Возможно, мне следовало поговорить с визирем, ведь я не раз видел его - невысокого сухопарого человека в неизменном темно-синем плаще поверх плотного халата, а в одном из разговоров с советником мне и вовсе представили его, пусть и заочно, входящего во дворец правителя. Отчего я решил вломиться в покои непостижимых зверей сам, но не потревожить вопросами визиря? Я так боялся встречи с, несомненно, умудренным летами человеком, постигшим немыслимое, знавшим наперед то, что свершится через столетия. Скорее всего, эти мысли и отдалили меня от всякой беседы с ним, что я почел за благо самостоятельно попытаться задать вопросы и получить ответы. Хотя бы один вопрос.
Внезапно в голове что-то произошло. Я говорю так, ибо мне вдруг представилось видение некоего человека, сурового лицом, с узкими скулами и тяжелыми бровями в невысокой чалме и густой смоляной бороде, покрывшейся изморозью седины. Он что-то читал вслух, сидя перед молодыми людьми, верно, его учениками, те восхищенно слушали, кажется, я сам понял одно слово, и оно было "Искандер". Следующим мигом я постиг, что человек этот говорил на моем родном языке, больше того, уже родился, а в виденный мной миг читал сочинения свои через пятьдесят лет после того, как мой век закончится. Кажется, я успел осознать его имя, Алишер, но не наверняка. Видение сгинуло вспышкой, почти ослепивший меня, а затем я очнулся снова посреди залы, усердно моргая.
- Вы что-то видели? - Невысокий голос пронесся от входа, я вздрогнул, попытался сойти с места, но сил не осталось, я едва смог сделать шаг и пошатнулся. - Осторожнее, после видений человек неопытный всегда ощущает недомогание. Позвольте вам помочь.
И ни слова о тяжести свершенного. Поразительно, насколько подобное может повлиять на человека, я смешался, я растерялся, похолодел, я готов был пасть на колени и вымаливать прощения, кажется, даже попытался упасть, но не смог, сознавая всем существом тяжесть содеянного. По счастью, визирь помог преодолеть кажущееся немыслимым расстояние до старого пыльного лежака, на котором я и попытался придти в себя.
В этот миг только, не раньше, я осознал, что визирь, столь любезно принявший меня и столь спокойно перенесший мой скверный поступок, оказался... девой, молодой девой, коей вряд ли больше двадцати пяти годов. Высокобровая, с нежными щеками, украшенными ямочками и родинкой, греховно простоволосая, она смотрела на меня, смешавшегося окончательно, а затем спросила о видении. Долго я не мог отвечать, стыдясь и себя, и ее, пока окончательно не пришел в себя и не смог рассказать виденное. Дева, лицом и телом подобная гурии, приятно улыбнулась, заметив, насколько необдуман был мой поступок, но и похвалив за умение вот так, без подготовки, увидеть желаемое.
- Я желал не этого, тысяча извинений за мою дерзость, я хотел видеть будущность моего господина, чтоб иметь возможность предотвратить страшное и подготовиться к неизбежному. Увы, я зрел нечто странное...
- Возможно, вы прежде желали узнать ответ на этот вопрос, вот он и всплыл, неожиданный, - отвечала прекрасная визирь. - Но позвольте мне увидеть требуемое, видения - занятие опасное, требующие опыта и сноровки.
Снова устыдившись своей выходки, я лишь кивнул в ответ. Визирь пообещала завтра заняться моим вопросом, правитель просил об этом еще незадолго до моего приезда.
- Вы знаете, о чем вас спросят так задолго? - немало удивившись, спросил я. Та кивнула.
- Мы стараемся все делать загодя. Ваш вопрос попадал мне несколько недель назад, вместе с другими, когда я последний раз просила ответа от мазанудженджей. Лучше всего задаваться сразу несколькими, самыми разными вопросами, тогда ответы приходят быстрее и... - Она замолчала, пытаясь подобрать нужные слова: - Они более достоверны, ведь я еще не знакома с вопрошающим. А это может оказаться важным.
Она хотела идти, я же вновь попросил ее об отсрочке, поинтересовавшись самими мазанудженджами. Удивительные создания, к одному из которых я прикоснулся, не выходили из головы. И еще что-то неведомое, что вкралось вместе с видением ученого мужа, заставляло спрашивать о таинственных созданиях именно сейчас.
Визирь, чуть помедлив, отвечала:
- Мы немного знаем об этих существах, несмотря на то, что созерцаем их не одну тысячу лет. Крайне сложно познавать непостижимое, для которого часы и минуты не более, чем вдох и выдох в путешествии между веками. Но я попробую рассказать.