Путь Неграша, всегда одинаковый, ибо старик-хозяин любил постоянство во всех делах и устремлениях, хотя и служил примером авантюрного коммерсанта, пролегал и через нашу комнату. Когда владетель добрался до нее, Кныш низко поклонил меня и сам согнулся до земли. После чего его разогнули, дабы мой начальник, волнуясь и сбиваясь, принялся рассказывать о новых находках - нет, не самому властителю, но его первому секретарю, тенью следовавшему за хозяином: именно так Неграш получал сведения обо всем и ото всех. Позднее, когда тот решит, стоят ли переданные слова Кныша внимания, хозяин вернется. Сейчас же его ждут дела, ужин и немного общения с родными.
Вроде бы нам пора было уходить, но мой начальник с места не сдвинулся. Не положено. Так мы просидели до самой темноты, густым пологом окутавшей планету в половине восьмого. Только после этого, у меня уже спина затекла от неудобного сидения на жестком декоративном диванчике в углу, к нам прибыл секретарь, сообщив, что сиятельный господин, так его и назвал, готов уделить нам несколько минут. Столько же, как и всем остальным в замке, тут Неграш был сущим демократом - что с родными, что с челядью общался примерно поровну: коротко и всегда по-деловому. Причины, впрочем, раскрылись немедля, как мы дождались внимания самого́ сиятельного владыки.
Когда работяги вперли стелу в кабинет для приемов просителей, отделанный совершенно как все прочие в этом крыле, вроде бы изящно и со вкусом, но довольно однотипно, сразу видно, интереса к его оформлению ни Ника, ни сам Антон не проявляли, Неграш находился внутри, задумчиво стоял у окна, держа в руках книгу - кажется, томик стихов. Смерив нас пристальным взором, он изволил захлопнуть книгу Гельдерлина и некоторое время молча смотрел на памятник неведомой культуры, аккуратно поставленный на дощатый пьедестал, чтоб не попортить пол. Затем произнес:
- Обычный человек видит то, что хочет увидеть. Проницательная особа способна разглядеть и нечто, для нее неприятное. Но подлинно дальномыслящий субъект, о коем пишут мудрые поэты ушедшего, - потряхивание книгой, - увидит нечто большее, чем доводы чувств и рассудка.
Неграш помолчал и прибавил, наслаждаясь абсолютной тишиной кабинета.
- Я полагаю, вы прибыли ко мне не просто так. Вы приволокли этот памятник чужого ума с явно очевидной целью. Знаете... Кныш, я прав? - тот торопливо кивнул, не смея встревать в звучание хозяйского голоса. - Знаете, Кныш, я полагал вас более умным человеком. Не дальномыслящим, как называет иных Гельдерлин, но хотя бы достаточно разумным. Я небольшой знаток древности, с подобными вопросами вам следовало бы обращаться в секретариат по науке и культуре, но вы посчитали себя вправе влезть через головы и отвлечь меня. Меня, вы понимаете? - Кныш снова кивнул. Мне захотелось вмешаться, но подавленный заискиванием начальника, я невольно и сам утратил дар речи. - Вижу, что нет. Напрасно. Но я немного пойду вам навстречу и спрошу, что в этом камне такого, ради чего я должен потратить на него свое время?
Кныш будто окаменел. Он склонил голову, не смея даже смотреть на владыку, лишь пристально изучал его обувь или нет, даже тень от нее. Очнулся, лишь когда повелитель приказал тому говорить.
- Вы сами тратите свое время, - коротко, почти ласково произнес Неграш. - И я жду.
Кныш снова содрогнулся, но на сей раз заговорил. Быстро выпаливая слова, стал рассказывать о том, что по его мнению изображено на стеле.
- И почему мне это должно быть интересным? - спросил хозяин. Кныш смутился, но я, вдруг обнаглев, подал голос.
- Ваша дочь, госпожа Ника решила, что это так.
Он ко мне даже не повернул головы. Произнес коротко:
- Человек дальномысляший, к каковым я смею отнести и себя, в равной степени уделяет внимание и родным и другим. Больше того, он сознательно не ставит меж ними разницы. И я таков. Для меня жители Авроры, все до единого, волей или неволей, моя вотчина, мой дом и мой мир. И каждому я обязан уделить внимание, но не кому-то больше, кому-то нет, напротив. Каждый получает равную долю. И их мнение для меня так же равнозначно. И я решаю, стоит ли оно внимания или нет, вне зависимости от важности субъекта или степени родства. - Он помолчал и прибавил: - Так вот, я не вижу в этой стеле и крохи важности. Вы меня не убедили.
- Но на ней изображены плакальщики, - вдруг воскликнул я. Неграш, наконец, соизволил одарить меня вниманием.
- И что из этого? - вопросил он.
- У туземцев не было плакальщиков, сиятельный господин, - сгибаясь под тяжестью величия хозяина Авроры, сказал Кныш. - До этого момента мы не встречали подобного. Этой стеле более пятидесяти тысяч лет, она самый старый образчик творчества аборигенов из всех, нами встреченных. Я уже сообщал вашей светлости, через отдел науки, конечно, что в более поздних слоях мы видели обряды воскрешения, на которых уже нет плакальщиков. А это значит, туземцы как-то сумели...