- Не скажу.
- А я вот освободилась.
- Но не в дух же! - взрывается Болтон, - в какую-то синтетику, пусть и виртуозно изготовленную.
- В жизнь, Джон. Да-да, это жизнь. Без старения и страха смерти. Да и без самой смерти. И почти что без боли. Это свобода. А тебе в твоем возрасте уже поздно, - вздохнула она.
- И не собирался. Уж лучше плавники и жабры.
- Боюсь, ты неправильно понимаешь. Это, - Нэнси ткнула себя пальцем в грудь, - не оболочка для мозга, сознания и прочего. Это и есть я. И у тела есть свои законы.
- Выходит, не такая уж это и свобода, - хмыкнул Болтон.
- Быть может, быть может, но... Нет, я не смогу тебе объяснить, каково это быть бессмертным.
- А как же вы размножаетесь, если тело синтетическое? Неужели дети так и рождаются пластмассовыми, или из чего вы там сделаны?
- Сперма и яйцеклетки замораживаются до трансформации, остальное дело техники. Мог бы и сам догадаться.
- А те, кто ради жизни в иных мирах вывернул свои ДНК, РНК наизнанку? - спросил Болтон.
- Размножаются естественным способом. Но у них получается только один здоровый, хотя бы совместимый с жизнью, ребенок из десяти.
- Значит, много сил и ресурсов отвлекается от освоения космоса на лечение и уход за теми, кто попал в эти "девять из десяти"?
- Нет.
- Что ты имеешь в виду, Нэнси?
- То, что ты, кажется, и сам уже понял. Они усыпляют их. Кстати, вот и ответ на недавний твой гимн во славу неодолимости нашей культуры. Но в чем ты прав - культура им пригодилась... чтобы процесс "выбраковки детей" обставить множеством высокоинтеллектуальных терминов и при этом чувствовать себя моральными, духовными и ответственными за будущее человечества.
- Неужели в ваших космических колониях нет примеров героизма, подвижничества, доброты, наконец?!
- Есть, Джон. И немало. И у модифицированых людей, и у самых что ни на есть обычных, - вдохновилась Нэнси. И тут же, без перехода: - Усыпляющие детей героичны в своем освоении нового мира, и нет, мы здесь, конечно, не знаем подробностей, но вроде бы по-своему добры, - замолчала.
- Во всём остальном добры, - съязвил Болтон.
Повисла пауза. Наконец Болтон продолжил:
- Да! А если здесь, у вас на Земле, кто-то вдруг не захочет... ну, решит остаться живым, что с ним тогда?
- Останется живым, - пожала плечами Нэнси. - Его личное дело. Никто никого насильно не гонит в бессмертие. А ты, мне сдается, уже заподозрил, что здесь торжествует какой-то новый тоталитаризм? Только некоторые не считают нашим личным делом этот наш выбор и даже не признают наше право на него.
- У самых дверей замечательного твоего музея прохожий, распознав во мне человека, шарахнулся от меня, как от какой-то жабы или же крысы.
- Бессмертие не делает человека лучше, - сказала Нэнси, - а кое-кто даже становится хуже, причем намного. Но люди, как ты уже догадался, все чаще и чаще просятся в бессмертие, но многим из них отказывают.
- Почему?
- По состоянию здоровья, - Нэнси сама поняла комизм получившейся фразы. - По геронтологическим обстоятельствам. А так лет с двадцати пяти и до шестидесяти, пожалуйста.
- Медицинская страховка всё покрывает? - сострил Болтон.
- На восемьдесят процентов, - Нэнси была совершенно серьезна.
- Насколько понял, вы отделяете себя от людей, противопоставляете себя им. И как же вы себя называете? Постлюдьми? Сверхчеловеками?
- Людьми, - Нэнси была невозмутима.
- Умно, конечно. - И после паузы: - Это позволяет вам считать себя борцами за единство человечества?
- Это позволяет нам быть ими, - улыбнулась Нэнси.
Нэнси закрыла музей и повела его обедать. Сама она может вообще не есть. Но у них так устроено, что едят они ради удовольствия. Кстати, у них больше вкусовых рецепторов, нежели у обычных, смертных людей.
- Веками человек был ограничен в освоении космоса мизерным сроком своей жизни, - начал Болтон. С горечью: - И вот вы убрали этот барьер, но космос стал вам неинтересен.
- Наверное, это закономерно, - задумалась Нэнси. - Человек проецировал себя на пространство космоса, искал в нем решение того своего, что не могло разрешиться на Земле, и вдруг нашел то, что важнее и выше всего нерешенного, нерешаемого.
- Ну да, бессмертие это же абсолют, - согласился Болтон.
- И что здесь может добавить космос, - кивнула Нэнси.
- А те, кто осваивает сейчас другие планеты, неужели они не хотят бессмертия?