Выбрать главу

- Знаешь, Джонни, - наконец заговорила она, - я стала всем этим, - начертила в воздухе овал над своим лицом и положила длинную свою ладонь себе на грудь, - когда мне уже было шестьдесят. Еле успела с трансформацией. Села в последний вагон. Ты, наверное, хочешь узнать, сколько я уже живу вот такой, - запнулась. - Ты должен знать.

- Молчи. Ничего не надо.

Он начал целовать ее лицо, глаза, ее прижатые к груди пальцы.

Теперь они любили друг друга страстно, долго, самозабвенно.

Она провела его по всем инстанциям. Ему же надо оформить пенсию, получить доступ к счету, на который переводилась его зарплата, пока он был в космосе, обзавестись страховкой, да мало ли. Как ни смешно, но бюрократические процедуры ничуть не изменились за эту тысячу лет.

Гуляли ли они в парке, угощались ли в кафе, заходил ли он за ней в музей, чтобы забрать ее домой после работы - все было наполнено у них теплом и светом. Все казалось немного таинственным, преисполненным каким-то странным, может, даже смешным и оттого настолько доподлинным смыслом. И это впервые, в самом деле впервые и у Нэнси, и у Болтона.

Болтон дожидается, когда Нэнси закончит экскурсию. Посетителей сегодня довольно много. Нэнси ответила на вопросы, попрощалась с экскурсантами, как она умеет, с бесподобной своей улыбкой и от души.

- Вы так чудно говорите "до свидания", что и уходить не хочется, - сделал ей шутливый комплимент один старичок.

А не ушел как раз молодой человек. Он был немного простужен, кутался в тёплый плащ.

- Мисс Нэнси, - начал он. Глянув на Болтона: - Ой! Извините, миссис, конечно же, миссис.

Он начал невнятно, напряженно и сбивчиво о том, что ему рекомендовали обратиться к ней насчет трансформации и бессмертия. Она ободрила его. А как же! Все они волнуются, когда впервые говорят об этом. Болтон из деликатности отошел к одному из стендов.

- Вы же волонтер бессмертия и вечности, миссис Нэнси.

- Слишком громко сказано, наверное, - Нэнси из такта не показывает, что ее покоробил этот его выспренний стиль. - Могу только дать вам визитку офиса, где ведется первичный прием, - достает из ящичка визитную карточку, вручает ему. - Это долгая процедура. Не будет преувеличением сказать, марафон. Да! Вас первым делом спросят о возрасте, и вам должно быть не меньше двадцати пяти.

Ему не дашь больше двадцати. Но он же прекрасно знает это базовое правило. Значит, просто так выглядит. Это бывает.

- Миссис Нэнси, а сами-то вы бессмертная? - таким тоном он мог бы спросить студентку своего колледжа, девственница ли она еще.

Пока Болтон подходил к ним, по дороге соображая, как ему осадить бесцеремонного юнца, Нэнси ответила спокойно:

- Да, бессмертная.

- Уже нет, - юнец вытащил из недр своего плаща револьвер и, проорав истошное:

- Да здравствует природа! Да здравствует естественность! - разрядил Нэнси в голову.

Ярослав Кудлач

НАШЕСТВИЕ

- Победа, победа! - мурлыкал себе под нос Николай Владимирович, спускаясь в скромный двухуровневый гараж, где стояли машины четы Добронравовых и электроцикл сына-школьника.

- Победа, победа! - напевал он, садясь за руль новенькой отечественной "Ладоги" - приза Васильградской епархии, полученного за успешное развитие духовности Святониколаевского района.

- Победа, победа! - во весь голос завопил он, выводя автомобиль из двора особняка, построенного в неоклассическом русском стиле, под бревенчатую двухэтажную избу.

А затем включил радио и полетел по кольцевой дороге на встречу с деловым партнёром-старообрядцем, наконец-то решившимся выбраться из своего Хабаровска. "Приеду и расскажу лично, тут по говорилке никак нельзя, - басил кряжистый, бородатый Семён, насмешливо подмигивая из окошка глядослуха, - скажу только, что заморские товарищи - молодцы! Так что, Коленька, готовься, грядут события великие в торговле и укреплении связей!"

Николай радостно поёрзал на удобном кожаном сиденье (специальная отделка за пожертвования приюту детей расцерковленных, двадцать пять духовных пунктов), врубил автоматического водителя и прибавил звук на изящном, в советском стиле выполненном радиоприёмнике "Маяк" (премия за переиздание двухтомника Александра Блока, двенадцать духовных пунктов).