- Откуда ты всё знаешь? - нахмурился Николай.
- У меня знакомства в Комитете. Вернее, не в самом Комитете, а в подчинённых организациях...
Добронравов задумался.
- Пожалуй, ты прав, - заметил он несколько секунд спустя. - Америкосы... то есть, американцы не такие мерзкие, если приглядеться... А уж коли родине будет польза...
- Так я тебе о чём битых полчаса толкую, мил человек? - рассмеялся Семён. - И с американцами можно иметь дело, сам видишь. Так что, не сумлевайся, падай в долю. Предприятие беспроигрышное. А теперь подробно...
Друзья расстались через час. Проглотив две таблетки отрезвина, Николай отдал секретаршам соответствующие распоряжения, сел за руль и полетел домой, не замечая дороги. Надо же! Луна! Гелий-три! Участие в большом космическом проекте! Теперь не осталось сомнений, что бог ведёт его и наставляет. И да будет так, ныне, присно и во веки веков!
Николай Добронравов приехал домой в прекрасном настроении, а когда увидел заботливо приготовленный ужин и нарядную, весёлую супругу, накрывающую на стол, то во весь голос запел "Вальс цветов" горячо любимого отечественного композитора.
- Что ты, Коленька? - удивилась супруга Настя. - Неужто Семён привёз такие радостные вести из Амурской губернии?
- Лучше, моя милая, в тысячу раз лучше! - ответил Николай, трижды расцеловав жену. - Только пока не могу рассказать - секрет! Не дай бог сорвётся...
Настя развела руками:
- Вечно у вас какие-то купеческие тайны... Даже мне нельзя ничего знать!
- Придёт время - всё узнаешь, - сказал Николай, садясь за стол. - А пока давай ужинать. Есть хочется, брюхо урчит, аки морж чукотский...
- Небось принял-то с Семёном, - подмигнула жена, снимая с блюд пластиковые крышки. - Вот и нагулял аппетит...
Николай состроил оскорблённую мину:
- Всего по две рюмочки. Я за руль пьяным не сажусь, ты отлично знаешь...
Он откусил здоровенный кусок булки и замычал от восторга:
- М-м-м, вкуснотиффа неопифуемая! Фто-то новое?
- Да, сегодня я решила приготовить по новому рецепту, - сказала Настя и положила на тарелку вторую булку.
- Как называется? - деловито поинтересовался Николай. Он прожевал первый кусок и нацелился откусить ещё.
- Понятия не имею! - безмятежно рассмеялась жена. - Я решила назвать его "горячая булочка с котлетой и плавленным сыром".
- Забавная штука, - проговорил муж, сосредоточенно двигая челюстями. У него появилось ощущение, что нечто подобное он уже когда-то пробовал. - А что ты туда положила?
- Лучшие отечественные продукты! Котлетка из говяжего фарша. Помидоры свежайшие, прямо с рынка, огурчики солёные, немножко луку, сыр "Костромской"... Ну и красный соус, майонез "Православный"...
- И листок салата, - констатировал Николай, рассматривая надкус. Теперь он уже не сомневался, что ест нечто знакомое.
- Правильно, - подтвердила жена. - Я ещё хотела картошки добавить, но её там надо как-то в жиру варить, нарезав соломкой, я не сообразила, как...
Николай оцепенел, ибо вспомнил. С отвращением посмотрел он на булку и непроизвольно сжал пальцы, содрогнувшись от гадливости, переполнявшей всё его естество. Посыпались крошки, сквозь кулак протекли жёлто-красные струйки. Настя умолкла и воззрилась на разъярённого супруга.
- Несчастная, - прошептал Николай Добронравов. - Знаешь ли ты, как называется твоя "булочка с котлетой"? Ты подала мне... гамбургер!
Ошеломлённая Настя непонимающе заморгала.
- Меня, русского предпринимателя, - продолжал Николай, наливаясь ненавистью, словно спелый арбуз соком, - высокодуховного человека, честного купца, накормили... пиндосской мерзостью!
Он с размаху швырнул на стол остатки злосчастной булочки и встал. Жена задрожала от страха. Уже много лет она не видела мужа в таком гневе. Николай навис над Настей и потряс кулаком, измазанным соусом. К пальцам прилипли обрывки салата, соус капал на вышитую скатерть.
- Как ты посмела? - прогремел взбешённый супруг. - Откуда в нашем доме эта гнусь?
- Я... я ничего такого, - заплакала жена. - Продукты хорошие, церковью благословенные... В магазине мне полпункта духовности насчитали...
- Знаешь, чего теперь стоит твоя духовность? Во! - грязный кулак сложился в кукиш. - Тебя лишат всех пунктов! Скажи спасибо, если не отправят в монастырь - грех замаливать! Говори, кто тебя надоумил? Кто?
Николай замахнулся, но застыл, услышав тихий голос:
- Не смей. Она ничего не понимает. Рецепт дал я.