Майя воздохнула. Макс старался найти в хитроумно сплетенном лабиринте ее слов маленький выход наружу и не мог. Наконец девушка спросила очень ласково:
- Макс? Может быть, тебе действительно, стоит остаться здесь, среди прозерпийцев? В принципе, мы очень неплохие, миролюбивые и добрые. Мы лучше, чем земляне, поверь мне.
Добрые? Неожиданно по спине Макса пробежала дрожь: он понял, что Майя врет! Он нашел небольшую зацепку, совсем маленькую. Фотографии полета! Ведь они сохранились в архивах всех газет! Он же помнит, как на следующий день их полета на дисплее высвечивались страницы газетных статей о новом, седьмом по счету, полете на Прозерпину. На большой фотографии красовался весь экипаж, с открытыми шлемами скафандров. Макс вспомнил свое лицо на фотографии и бросил косой взгляд на девушку. На долю секунды ему показалось, что он увидел перед собой царя города Эммо, а не его дочь. Макс вздрогнул: таким жестким и холодным было ее лицо с тонкой полоской сухих губ. Разве могут добрые прозерпийцы добивать камнями едва дышащих, но еще живых гостей своей чудесной планеты?
Майя все поняла, усмехнулась и проговорила отчетливо и резко:
- Вас никто не приглашал на Прозерпину. Если бы команду оставили в живых, то начались волнения среди наших жителей. Неизвестно, как повели бы себя агрессивные земляне на нашей планете.
- Так почему же меня оставили в живых?
- Ты мне понравился. Но отпустить тебя назад я тоже не могу. Не только потому, что я тебя люблю и ревную к Миле. Теперь ты - шпион. И если ты улетишь домой, следом за тобой придут новые земляне и нашей мирной жизни придет конец. На нашей планете много золота - песок, скалы, камни - все они из золота! У нас оно считается бесполезным, оно слишком мягкое и из него нельзя ничего построить. Но для вас, землян, это мерило счастья. Мы боимся золотой лихорадки, которую вы нам занесете. Как странно, Макс, правда? Не эпидемия, не война, не метеоритный дождь, а драгоценный песок, на котором ты сидишь, разрушит наш город, если о нем узнают на твоей планете. Ведь ты не сможешь сохранить в тайне все, что увидел здесь?
Макс кивнул. Ведь он в первую очередь был ученым, поэтому он собирался подробно доложить обо всем, что он успел узнать. Майя пытливо взглянула ему в глаза.
- Неужели ты жалеешь о том, что остался жив?
Макс утвердительно покачал головой: да.
- Посмотри на меня! - приказала Майя.
Макс поднял глаза и увидел уже ставшую привычной картину: на месте бронзоволицей сидела Мила. И, как всегда, ее глаза были прикрыты волосами. Мужчина поднялся на ноги и с размаху ударил Майю по щеке.
- Я просил тебя никогда этого не делать! - крикнул он - Никогда!
Затем развернулся и пошел вдоль золотого бархана. Навстречу маленькой голубой точке на горизонте.
Майя с ненавистью смотрела ему вслед. Она знала, что больше никто и никогда ее так не унизит. И отец был прав, испугавшись, что Майя влюбится в землянина, от которого рано или поздно придется избавиться. Но от этой мысли почему-то болезненно сжалось сердце..."
Время шло, а Александр все читал и читал. Зал напряженно молчал: все ждали развязки. Бартенев с нескрываемым удивлением смотрел на Адлера. С одной стороны, он чувствовал, что нечто подобное он читал и раньше, у американских фантастов. Но это только первое впечатление. Внутренне же рассказ был очень динамичен и захватывал своим действием, не давая расслабиться. И редактора прожгла неожиданная мысль, заставившая его поморщиться: этот мальчик талантлив! В нем есть то, что ценится в среде читателей - он пишет правдиво....
Бартенев посмотрел на часы и постучал пальцем по запястью, выразительно взглянув на чтеца. Время! Александр качнул головой и зачитал быстрее:
"Забрезжил рассвет, и вершины холмов заиграли золотистыми бликами. Дома ожили и, словно грибы после дождя, стали подниматься из своих Песчаных барханов. Бесшумные пружины распрямлялись и сквозь щели в полах начали вытекать тонкие струйки песка. Ласковый, всегда теплый ветер Прозерпины гладил выходящих из домов горожан. Эммо был прекрасен в лучах яркой звезды, которую на Земле именовали Солнцем. На Прозерпине эту звезду называли Майя - в честь первой женщины, родившейся на этой планете. Вот уже много веков ее именем называют дочерей правителя города Эммо