Между двумя слоями смысла в Романе – открытом и тайным есть нечто общее во внешнем облике. Но есть и существенное, порою диаметральное различие по смыслу. Именно такова разница между безвольным мастером, изолированным в палате №118, и Мастером, легко проникающим в палату №117 и способным оказывать влияние не только на Ивана Понырёва. Однако является ли дух Мастера из 13 главы тем же самым, что и Воланд, или всё же его зеркальной противоположностью? Этот вопрос остаётся открытым. Значит, открыт и заглавный вопрос: «Так кто же ты?» Автор не спешит так просто отдать нам ключ к этой загадке, мотивируя двигаться дальше.
Начав разбирать 13 главу, мы продвинулись лишь до середины. А между тем в рассказе Мастера о Маргарите можно обнаружить тот путь, психологический механизм, благодаря которому мастер стал Мастером, обрёл способность влиять на Ивана. Да и сопоставление рассказа Мастера с учением апостола Павла не может не принести нам новых психологических открытий. Так что 13 глава ещё не закончилась, и продолжение следует.
35. О чём поведал Мастер
Рассказ Мастера, занимающий вторую часть 13 главы, составляет ещё одну отдельную пьесу внутри Романа со своим сюжетом и отдельной хронологией. Эта романтическая история достаточно контрастно выделяется на фоне остального повествования и по стилю, и по используемым образам. Так что ключи к этой аллегории тоже придётся подбирать отдельно.
Пока что мы выяснили лишь то, что 13 стадия развития нашей Идеи соответствует не всей 13 главе, а только её второй половине – рассказу Мастера. Однако это ограничение не слишком нам помогает, хотя бы по причине видимого отсутствия в этом отрезке актуального действия. Присутствует лишь рассказ о прошлом. Однако обнаруженные нами в прошлый раз два особых ключа должны относиться ко всей 13 главе. И даже скорее ко второй половине, дважды тринадцатой, поскольку один из ключей уверенно указывает в прошлое – на «богом дарованную пятницу».
Второй же найденный ключ указывает нам на то, что речь в автобиографическом рассказе Мастера идёт не о жизни обычного человека, а о жизни и развитии духа или иначе Идеи. И между прочим, одна важная деталь в рассказе Мастера должна подводить нас к этому же выводу:
«– Вы были женаты?
– Ну да, вот же я и щелкаю... на этой... Вареньке, Манечке... нет, Вареньке... ещё платье полосатое... музей... впрочем, я не помню».
Несколько нарочито даже для сумасшедшего писателя, не правда ли? Впрочем, романтический рассказ Мастера столь увлекателен, что читатель вслед за Иванушкой тут же забывает о странной забывчивости героя. Тем более что никаких альтернативных объяснений этой странности не напрашивается – «Ну, сумасшедший, что возьмёшь?» Немного иначе обстоит дело, если внимательный читатель уже знаком с психологическим учением о «внутреннем человеке» апостола Павла, изложенным в «Первом послании к Коринфянам». Вкратце это учение можно изложить в следующих тезисах:
1) Личность каждого человека составляют три автономных части психики: а) плотское; б) душевное; в) духовное, или иначе – «плоть», «душа» и «дух». При этом «плоть» не означает плоть в буквальном смысле, а связанные с плотью психические процессы – инстинкты, условные рефлексы и более сложные стереотипы действия.
2) Впрочем, собственно личность составляют душа и дух, поскольку плоть – есть некое развитие животного в человеке, которое должно быть подчинено человеческому. При этом Павел говорит о двух «человеках» в одной личности. Душа — это «внешний человек», а дух — это «внутренний человек».
3) Кроме трёх частей личности есть ещё четвёртая часть – «внутреннейшее», надличностная часть, которую легко сопоставить с современным понятием «коллективного бессознательного».
4) Душа связана с конкретной личностью смертного человека, но дух существует и развивается в разных людях на протяжении многих поколений.
5) Для аллегорического описания взаимосвязей духа и души используется символика мужа и жены. Павел частично раскрывает значение этой символики, пытаясь говорить без притч, но эта же символика присутствует не только в Новом Завете, но и во всей Библии, начиная с Адама и Евы и даже раньше, с сотворения человека в шестой день «мужчиной и женщиной».
Этого краткого изложения будет достаточно для целей нашего исследования. Во всяком случае, мы уже и без привлечения этого правила толкования аллегорий убедились, что имеем дело с Мастером – духом, а не мастером – человеком. Тем не менее, апостол Павел помог нам понять неуверенность Мастера в том, что касается имени бывшей жены. Творческий дух, вселившийся через поколение-другое в личность конкретного человека, то есть вступивший в аллегорический «тайный брак» с новой женой, может и не помнить имени прежней жены или, может быть, жён. Я уж не говорю о том, что имя конкретного «внешнего человека» было, скорее всего, мужским. Так что Мастер в общении с девственным Иваном, чтобы не показаться совсем уж сумасшедшим или «голубым», обязан был запнуться и сослаться на плохую память.