В любом случае самое главное – чтобы меня сегодня купили и желательно поскорей. Стоять на жаре надоело, хотелось сесть и просто попить воды. Пусть бы моим покупателем оказался шустрый парень, к примеру, аристократ. Мы бы точно смогли договориться. Он дал бы мне отправить почтовую птицу, накормил бы как следует, купил хоть какие ботинки, штаны и рубашку. А я бы уже завтра отплатил ему сторицей, как только пришла бы весточка от отца.
Тридцать серебряников – сумма совсем не большая, много кто может позволить себе приобрести такого раба, как я. Даже обедневший аристократ или богатый горожанин.Я скрестил руки за спиной, постарался придать лицу спокойное выражение. Постепенно рынок наполнился людьми. Они ходили мимо прилавков, выбирали себе вещи, тратили медяки, изредка серебряные монеты, с любопытством поглядывали на живой товар. Большей частью тут были женщины, лишь изредка в эту часть рынка заглядывали мужчины. По их тканым жилетам, грубым сапогам, чересчур тонким рубашкам сразу было видно, к какому сословию они принадлежат. В лучшем случае горожане, а скорее – жители окрестных сел. Да, из моих знакомых здесь точно никого не встретишь, можно не опасаться.
- Хоть бы тебя кто купил. Будет жаль так просто выкинуть свои деньги. Да и тебя, дурака, тоже жаль. Так испоганить свою жизнь! Оно тебе надо было, повстанец? За что хоть боролся?
- Не вашего ума дело!
- С хозяином своим так говорить будешь. Быстро из тебя всю дурь выбьет.
Я с трудом заставил себя промолчать.
Ближе к полудню людей стало больше. Я старался выглядеть впечатляюще. Стоял ровно, прямо, хоть мышцы уже и подзатекли. Эльф так и вовсе не менял выражения своего лица – мечтательной, скромной полуулыбки. Его взгляд опустился к земле, а длинные ресницы чуть трепетали. Мне вдруг представилось, что все это – лишь маска, за которой скрывается совершенно другая суть. Не могло быть у Ларма несмышленого помощника. Эльф явно старается выглядеть таким, каким его хотят видеть возможные покупатели.
Внезапно я подлетел. Кто-то подкрался со спины и со всей силы хлопнул меня чуть ниже пояса. Мое лицо мгновенно залило краской, будто у юнца, а рука потянулась к силе. Я попытался сплести заклинание из тех, что мне были доступны. Ошейник завибрировал, поглощая излишек магии, по горлу прошлось легкое покалывание, какое бывает от грубой шерсти. На миг я остолбенел, с ужасом вспомнив, кто я и где нахожусь. Товар, выставленный посреди рынка! Да ещё и с дурацкой корзиной рядом. Обидчик меж тем хмыкнул, обошёл меня по дуге, с нахальной улыбочкой заглянул в лицо, будто приценился.
- Мне продавец нужен в лавку готового дамского платья. Не пойму, этот пойдёт или нет?
- Этот подойдет только для тяжелой работы, - откликнулся мой продавец.
- А что так? Краснеет уж очень ярко, мои покупательницы любят стесняшек, да и фигурка хорошая, личико тоже. Красивый мальчик.
- Дурно воспитан и слишком горяч. Замучаетесь.
- Может, перевоспитаю? - покупатель потеребил хлыст, который держал в руке. Должно быть, верхом приехал, вот и явился на рынок со стеком в руке.
- Повстанец, таких не перевоспитаешь. Камни таскать, копать, мешки носить – вот и все, на что он способен. Потому и продается по цене тощего осла. Пользы примерно столько же.
- С кем ты меня сравнил? - вскипел я. Но торговец этого даже не заметил. Будто бы я и вправду бессловестная тварь, а не человек. И не имею никакого воспитания. Да любой в этой стране был бы счастлив иметь меня хотя бы гувернером своего сына, не то что продавцом в жалкой лавке готового платья!
- Приглядитесь лучше к эльфу. Хорошо воспитан, покорен, красив, рабскую школу окончил.
- Нет, для меня слишком дорого. Два, не то три золотых! И то, если сторгуемся.
- Пять и безо всякого торга. Хороший товар. Такой везде пригодится. А этот, - торговец кивнул на меня, - отброс.
- Тем более. За пять золотых я двоих найду подходящих.
- Ну, как знаете, как знаете, - вздохнул торговец.
Покупатель ушел, я переступил с ноги на ногу. Солнце палило все жарче, раскаленный камень, которым здесь вымощено все, стал обжигать. Вот уж не думал, когда прогуливался по городу в обуви, что обычная мостовая может стать пыткой. Наоборот, радовался тому, что на туфлях не остается грязи, батистовым платочком пыль смахивал перед тем, как куда-то войти. Дурак!
Лавочник, который продавал растения, вынул откуда-то миску с водой, принялся ею брызгать на зеленые черенки. Против воли я облизнул пересохшие губы. Пить хотелось просто невыносимо, а ещё отойти в тень, просто присесть на землю. Я сразу одёрнул себя, не достойно аристократа мечтать о таком. Всегда нужно оставаться собой, помнить, кем я рождён и какая мне предназначена роль в этой жизни. Уж точно не работа на каменоломнях.