Игорь Горин
декабрь 2004
ЧАСТЬ 1. БОГИ
«Высшая слава божья — бессмертный человек.»
ИОГАНН СЕБАСТЬЯН БАХ
ЗЕМНОЙ НЕБОЖИТЕЛЬ
«Неоспоримо, что для покойного Баха гармония стала как бы самою природой.»
«Если бы Бах ранее не существовал, но внезапно появился в наше время, среди современного музыкального хаоса, его появление было бы воспринято как приход Мессии», — эти слова великого музыканта первой половины 20 века Пабло Казальса не утратили значения и в наши дни.
Видимо, этот человек вообще всегда был и остается вне времени (как Леонардо да Винчи). Он прожил относительно долгую, трудовую, внешне вполне земную жизнь: произвел на свет целую армию детей (четверо из которых стали крупными музыкантами своего времени), годам к 45 стал зажиточным бюргером и одним из самых прославленных музыкантов Германии, причем не только как композитор, но и как непревзойденный органист и клавесинист. В общем, критики соцреализма напрасно пытались представить его нам как жертву монархического произвола и церковного невежества, хотя ясно, что у него, как и у всякого гения, были недоброжелатели и даже враги. Но Бах был сильной, притом знающей себе цену личностью и умел отстаивать свои интересы. Даже не столько свои — интересы музыки, которой он преданно служил до последнего вздоха.
Впрочем, легенда о Бахе как о тихом непризнанном гении долгое время существовала не только в нашей стране. Как и легенда о том, что сразу же после смерти (в 1750 г.) его творчество было надолго забыто — настолько, что его даже не знали родившиеся спустя шесть лет Моцарт и еще при жизни Баха Гайдн. Знали, возможно далеко не в полном объеме, но знали — и очень ценили. С еще большим основанием это можно сказать о Бетховене, который уже в 11-летнем возрасте разучивал прелюдии и фуги из «Хорошо темперированного клавира». Иное дело, что музыка Баха несколько десятилетий действительно почти не исполнялась — почему? Во-первых, она была технически чрезмерно трудна для большинства исполнителей того времени, а во-вторых, — сложна и для восприятия большинства слушателей, казалась устаревшей и тяжеловесной; в моду входила более легкая, более мелодичная, галантная музыка.