Лера снова села за специфические книжки, а также выискивала в Интернете всё, что писалось о маньяках. Информации набралось много, но самую важную добыл, конечно, Ю. Явившись домой поздно вечером, он положил перед Лерой очередную пухлую папку.
- Что это? – спросила Лера, отрываясь от очередной главы учебника – «Составление психологического портрета преступника».
- То, что ты просила. Материалы по последней жертве, Маргарите Раткевич. Здесь всё, что я смог нарыть.
Лера подняла к нему просветлевшее лицо.
- Ю, ты гений! – с чувством сказала она, - Сейчас я всё это посмотрю, а потом будем вместе думать.
- А ужинать у нас теперь не принято? – надулся Ю, - Я целый день голодный, между прочим…
- Ой, сейчас! – спохватилась Лера, вскакивая из-за стола.
Однако холодильник, который был практически пустым ещё вчера, отчего-то не наполнился продуктами.
- У нас нечего есть, - грустно констатировала Лера, - Придётся идти в магазин.
- Я схожу, - с видом мученика за идею сказал Ю, - Иди, читай, иначе помрёшь ненароком.
- Спасибо! – улыбнулась Лера, чмокнула его в щёку и побежала в комнату, к заветной папке.
- На-вер-рно, в следу-ющей жиз-ни… - оживился Гоша с люстры, - …Когда я ста-ну кош-кой…
- Но пока ты ещё птица. И хватит слушать всякую дрянь! – посоветовала ему Лера, - Классику слушай, Бетховена.
- Кошмар! – обиделся Гоша, - Дир-рол! Съел – и хор-рошо!!
- Ты голодный? – устыдилась Лера, - Подожди, сейчас Ю придёт, принесёт нам покушать.
- Непор-рядок! – укоризненно проорал Гоша, переместившись на спинку стула.
- Знаю, что непорядок, - согласилась Лера, - Но придётся потерпеть.
Усевшись за стол, она открыла папку. Руки дрожали от нетерпения. Внутри оказалась целая кипа наспех сделанных ксерокопий документов. Видно, Ю очень торопился.
«И на том спасибо, - подумала Лера, - А то вообще послать подальше могли…»
И взялась за документы. Сначала прочла заявление о розыске. Оно было принято четвёртого июля от матери потерпевшей, Раткевич Елены Петровны. В заявлении указывалось, что её дочь Маргарита, семнадцати лет, ушла гулять вечером первого июля и до настоящего времени домой не вернулась. Мероприятия, принятые для розыска девушки и подробно описанные в документах, были весьма незначительны. Поскольку девушка не посещала сомнительные заведения и подозрительные компании, никто не знал, где её искать. Седьмого июля Маргарита была найдена мёртвой в Измайловском лесопарке двумя пожилыми мужчинами, любителями утренней пробежки. Далее шли показания свидетелей, которые её обнаружили, показания матери, бабушки и подруг потерпевшей. В них Лера не обнаружила ничего нового. Никто ничего не знал, не видел и не слышал. Маргарита с кем-то встречалась, но совсем недавно, и никаких подробностей не рассказывала. Девушка была примерной ученицей, собиралась поступать в институт, и если уж стала уделять время какому-то тайному поклоннику, то, значит, он ей всерьез понравился, потому что раньше никто не мог оторвать её от учёбы. Дальше следовало заключение судмедэксперта – смерть наступила в результате насильственного утопления, причём не в водоёме, а в резервуаре с водой, набранной из крана и содержащей весь набор химических элементов, который пьёт вместе с водой весь город. То есть, он утопил её в ванной. Смерть наступила за сутки до обнаружения тела в лесопарке. Перед смертью девушка вымыла волосы, покрасила ногти бесцветным лаком. Стричь их ей не пришлось – Маргарита никогда носила длинных ногтей. Одежда была чистой, принадлежала самой потерпевшей. Далее следовали фотографии трупа на месте его обнаружения. Их было немного, но Лера и так поняла, что Маргарита являлась практически копией Алисы. Те же светлые волосы, худенькая фигурка, та же нарисованная фломастером родинка на виске, у самых волос. Сомнений быть не могло. Тот самый почерк. Тот самый человек, если его можно назвать человеком.
«Почему ты не повторяешься? – думала Лера, - Почти все специалисты утверждают, что серийные убийцы не меняют почерк. И способ убийства должен быть во всех случаях одинаковым.… А тут – удушение, утопление, ножевая рана.… Почему?.. Убивая, ты чувствуешь своё превосходство. Ты просто восстанавливаешь справедливость, так, как ты её понимаешь. От этого невозможно отказаться, и когда чувство отмщения покидает тебя, ты должен убить снова. Ты насилуешь своих жертв, но для тебя это не главное. Я думаю, ты делал это и раньше, много лет назад. Возможно, ты не убил свою первую жертву, но зато точно понял, чего ты хочешь, что тебе нужно. Ты страдаешь от этой страсти. Или думаешь, что страдаешь. Ты ничего не забыл. Ты всё ещё вспоминаешь, каково это было в первый раз. Потому что слишком долго сдерживал свою потребность уничтожить, убить, растерзать… Убийство для тебя – особенный ритуал. Ты делаешь всё, чтобы твои жертвы были похожи на Алису. Ты моешь им волосы, стрижёшь ногти и красишь их бесцветным лаком, рисуешь родинку на виске – всё, как у неё. Потом ты убиваешь, и тебе становится ясно, что убийство не приносит того удовлетворения. Потому, что они – не Алиса. А тебе нужна именно она, та, кого ты не можешь получить. Ты ни на кого не похож. Ты очень хитрый и осторожный, но не всё тебе под силу. Алиса остаётся недосягаемой для тебя. И ты снова ищешь себе жертву, чтобы хоть как-то утолить свою жажду…»