Осторожно выглянув за дверь, она оглядела пустой коридор, освещённый несколькими лампами под потолком. Из комнаты Алисы не доносилось ни звука. Ника, тихо ступая по мягкому ковру, пересекла гостиную, спустилась вниз по лестнице, осторожно обошла комнату охраны, из которой доносились приглушённые голоса и, по-видимому, работал телевизор. Подойдя к двери комнаты для гостей, где обычно ночевал Самир, она постучала.
- Входите! – донёсся до неё знакомый голос.
Ника открыла дверь и вошла. В комнате было темно – плотные шторы не пропускали даже проблеска света уличных фонарей и прожекторов, установленных на воротах. Задержав дыхание, Ника шагнула в темноту. Руки Самира неожиданно опустились на её плечи сзади. Горячие губы прикоснулись к щеке.
Ника вздрогнула.
- Ты напугал меня… - прошептала она.
- Разве?
Ника повернулась к нему, пытаясь разглядеть в темноте его лицо.
- Ты здорово придумал с этим сообщением.
- Я рад, что тебе понравилось, - улыбнулся Самир, - Я чувствовал, что ты не спишь.
Он включил ночник, и комната осветилась тусклым розоватым светом. Ника зажмурилась и почувствовала, что летит куда-то. Самир опустил её на постель и сел рядом.
- Почему ты не спала? – спросил он, - Думала о чём-то?
Ника кивнула.
- О чём? Обо мне?
- И о тебе тоже, - призналась Ника, - Я о многом думала.
- И я о тебе думал, - сказал Самир, - А ещё решал один очень важный вопрос. Только в одиночку он не очень-то решался.
- Какой вопрос? – удивилась Ника.
- Почему мы не можем ночевать в одной комнате, - сказал Самир, - Мне здесь не очень нравится. Одному.
- Что? – пискнула Ника, - Ты хочешь…
И не смогла договорить. Сердце колотилось, руки стали влажными. Она понимала, что подобный разговор между ними должен был произойти, но не ожидала этого так скоро.
Самир взял её руки в свои.
- Ты дрожишь. Я напугал тебя?
- Немного, - призналась Ника.
- Извини, - он наклонился и поцеловал сначала одну её руку, потом другую, - Никуля, я думаю, что если ты внимательно выслушаешь меня, многое станет понятным. Хорошо?
Ника послушно кивнула.
- Мы с тобой встречаемся уже больше месяца, - сказал Самир, - Я согласен, срок небольшой. Но ты уже могла понять, что я не причиню тебе зла, что ты очень нравишься мне. Ты чувствуешь это?
- Да, - с трудом произнесла Ника.
- Тогда, если мы рассчитываем на серьезные отношения, то мы должны быть как можно ближе друг к другу. Согласна?
Ника снова кивнула.
- Может, для начала мы просто попробуем спать в одной постели? Просто будем лежать рядом. Ты всегда сможешь поговорить со мной, когда тебе не спится, я успокою тебя, если ты будешь расстроена. Тогда постепенно ты привыкнешь ко мне, расслабишься, начнёшь доверять. Как ты думаешь?
- Я не знаю…
Самир взял её рукой за подбородок и заставил посмотреть ему в глаза.
- Чего ты боишься, Ника? Того, что захочешь меня? Скажи!
Ника отвела глаза.
- Хотеть парня – это пошло, - тихо сказала она, - Одна сплошная грязь…
- Неправда! – возразил Самир, - Ты не должна так думать – это неправильно.
- Но я так думаю… - сказала Ника, - Значит, я неправильная…
- Мне кажется, тут дело не в тебе, - сказал Самир, осторожно касаясь рукой её волос.
- А в чём? – спросила Ника. Она всё ещё боялась посмотреть на него.
- В том, что нас окружает, - сказал он, - Нам с самого детства внушали, что страсть – это грязно, что плотские отношения – нечистые. В наши головы впихивали стыд. Подумай сама. Парня, который хочет девушку, называют кобелём и озабоченным придурком, девушку – шлюхой. А это неправильно! Мне такие речи напоминают средневековье, когда муж занимался со своей женой любовью в полной темноте, не снимая с неё ночной рубашки, а жена, забеременев, переставала появляться на людях, месяцами не выходила из своей спальни. Но разве ждать ребёнка – это стыдно?