- Не нужно давать им лишний повод для сенсаций, - сказал он Сэму и позвонил своему знакомому из МВД.
Журналистов задержали, как неустановленных лиц, покушавшихся на личную жизнь звёзд. После этого попытки попасть в здание прекратились, но охранники всё равно должны были внимательно следить за тем, что происходит в дому и его окрестностях. К сожалению, отогнать журналистов от ворот оказалось невозможным.
Девочки на удивление быстро оправились после такого потрясения. Ника после разговора с Самиром чувствовала себя нормально. Но всё равно Майкл и Сэм решили, что в ближайшие дни девочкам не следует покидать квартиру.
Но больше всех переживала Катя. Для неё каждая мысль о том, что во всём виноват её собственный муж, была мучительной. Она то и дело принималась плакать, когда Виталик звонил ей, не подходила к телефону. Она решила, что обязательно разведётся с ним в самое ближайшее время, и забудет свою супружескую жизнь, как кошмарный сон. Чтобы хоть немного успокоить её, Марк Борисович пригласил самого лучшего из своих знакомых адвокатов. Катя увлечённо обсуждала с ним детали предстоящего процесса. А однажды вечером, когда девочки сидели в студии, что-то наигрывая на гитарах, она призналась им, что всегда мечтала петь.
- Когда я была маленькой, я просто бредила сценой, - сказала она, ставя на столик поднос с чашками кофе и пирожными, который передала для девочек Валентина Юрьевна, - Мечтала о том, как буду петь романсы в длинном красивом платье, а все будут мне аплодировать и дарить цветы.
- Боже мой, Катя, - улыбнулась Ника, - Как мало тебе надо для счастья…
Алиса кивком указала на микрофон:
- Не хочешь попробовать?
- Сейчас? – удивилась Катя.
- А что тут такого? – Алиса спрыгнула с высокого стула, на котором сидела, перебирая струны гитары, и подошла к синтезатору, - Я тебе подыграю, а ты споёшь. Что захочешь. Давай?
- Ну, я не знаю, - Катя даже попятилась в сторону двери, - Я ведь только для себя пою…
- А сейчас споёшь для нас! – решительно заявила Алиса, - Мы тоже не со стадионов начинали. Закрывались в ванной и пели для себя.
Катя подошла к микрофону и нерешительно взяла его в руки.
- А что петь?
- Что угодно, - сказала Ника, устраиваясь за пультом, - Запишем и посмотрим, что получится.
Когда Марк Борисович поднялся в верхнюю гостиную из библиотеки, где он обсуждал с Майклом и Самиром предстоящие концерты группы, которые невозможно было отменить, из приоткрытой двери студии до него донёся приятный звучный голос, певший старинный романс.
Осторожно заглянув в щель, он увидел Катю, стоящую с микрофоном на небольшом возвышении, Нику за пультом и Алису, которая, с самого детства умевшая моментально подобрать мелодию, увлечённо подыгрывала на синтезаторе. Он дослушал песню до конца и только тогда вошёл в студию. Катя, увидев его в дверях, покраснела и опустила микрофон.
- Простите, Марк Борисович, - смущённо сказала она, - Мы тут с девочками экспериментировали…
- А ты, оказывается, хорошо поёшь, - улыбнулся продюсер, - Я даже не думал…
- Правда, здорово, да, Марк? – подхватила Алиса, - Сейчас мы ещё запись прослушаем. А что, если Катю в твой продюсерский центр направить? Возьмётся там кто-нибудь сделать из неё звезду?
- Надо подумать… - Марк Борисович внимательно оглядел Катю с ног до головы, - Попробовать, в принципе, можно. Катюш, я тебя обнадёживать не буду – Патрисией Касс тебе точно не стать. Но если будешь много работать – можешь добиться определённого успеха. Хочешь попробовать?
- Да! – с замирающим сердцем прошептала Катя, - Я буду работать, Марк Борисович!
- А я тебе песню напишу, - пообещала Алиса.
Спустя несколько дней во всех музыкальных новостях показали сюжет с Радионом, где он признался в том, что изнасиловал Нику, и попросил у неё прощение за всё, что случилось. Теперь им занималась милиция, ему предстояло вынести суд и приговор, и он больше не представлял для Ники никакой опасности.
Журналисты, наконец, оставили свой пост у дома, потому что комментировать больше было нечего. Теперь им предстояло пытаться достать не Нику, а Радиона, которому грозил немалый срок.