И с этими словами она толкнула меня вниз по лестнице.
Я пролетела пару шагов по лужайке, прежде чем сумела восстановить равновесие. И уже собралась развернуться и атаковать, какого черта она столько знает и кем она себя возомнила? Но меня парализовал рассвет. Когда на меня снизошло осознание, что я не поджариваюсь на солнце и от меня не исходит дым, я медленно подняла глаза в небо. У меня перехватило дыхание, оно застряло в легких, и я не была уверена, смогу ли когда-нибудь снова дышать. Это действительно происходит?
Яркие краски над пиками гор посветлели, и сердцебиение у меня подскочило с 0 до 180 буквально за секунду. В горле образовался ком, а на глаза навернулись слезы. Затем, это произошло. Над зубчатыми вершинами показался ярко-желтый шар, проливший свой свет на горный склон и город, как жидкое золото. Я задержала дыхание. Меня трясло. Из глаз потекли слезы. Это действительно происходит!
Не могу вспомнить, когда видела восход солнца в последний раз. Раньше я редко просыпалась так рано, а когда узнала, что упускаю, было уже поздно. Я прижала руку ко рту, а вторую к бешено бьющемуся сердцу, и меня наполнило неверие и благоговение.
Когда шар, наконец, полностью появился над хребтом, я, как ребенок, закружилась по лужайке, подставив лицо к небу и впитывая солнце. Я думала, что никогда больше не почувствую поцелуя солнечных лучей без незамедлительного появление волдырей. Думала, что буду жить вечно, но никогда больше не смогу увидеть различные оттенки голубого неба и пушистость облаков, только через окно, прячась в безопасной тени штор. Мое сердце переполняли чувства. По лицу безжалостно текли слезы, но во мне бурлил смех, и я продолжала кружиться. Потом я упала на траву и истерично рассмеялась, не отрывая взгляда от неба.
Я знала, что за мной наблюдают, но предположила, что это Эдди. Спустя какое-то время я неохотно оторвала взгляд от неба, и повернув голову, в тени заметила крупное мужское тело. Мужчина облокотился на перила, как будто стоял там уже какое-то время. Он наблюдал за мной? Наши взгляды встретились, и клянусь, я заметила в его глазах одобрение. Меня пробрала дрожь, но я не знала, это из-за него или из-за холодного воздуха.
Мужчина откашлялся.
— Она зовет тебя.
И прежде чем я успела ответить, он зашел внутрь. Оказалось, он такой же холодный, как и воздух снаружи.
Мне не нужно было спрашивать, кто эта «она». Эдди сидела на ступеньках крыльца, и здесь была только одна «она», которая могла хотеть меня видеть. Я бросила последний взгляд на небо и ущипнула себя.
Я провела годы взаперти или выходила только по ночам. И мне не хотелось уходить. Что, если заклинание разрушится? Что если эти временные чернила окажутся действительно временными?
Что если я вела себя как идиотка с Эдди, и теперь она заберет свою магию обратно? Что если это мой последний шанс почувствовать, как солнце ласкает кожу? В прошлый раз я этого не знала. На этот раз я хочу извлечь максимальную пользу.
— Ты можешь выходить на улицу в любое время суток, — напомнила Эдди. — А теперь, ты ничего не хочешь мне сказать?
Я села и, робко улыбнувшись, посмотрела на нее.
— Спасибо! Спасибо, спасибо, спасибо!
Эдди кивнула и улыбнулась в ответ.
— И?
— Прости меня.
Она пожала плечами и помахала пальцами, унизанными кольцами, как будто она практически не потребовала извинений.
— Не беспокойся об этом. Ты не первая, кто назвала меня лгуньей, когда дело касается этого. На самом деле, мне было интересно, что ты за дура такая, которая чуть не бросилась прямо на солнце, как только увидела его. А теперь зайди внутрь и займись делами, и я обещаю, что позже мы сможем пойти в парк, если ты наденешь пальто.
— Не могу дождаться, чтобы рассказать Синди, — почти провизжала я, вскочив на ноги, частично от волнения и частично в ответ на то, как она произнесла последнюю фразу, как будто я была маленьким ребенком с новой игрушкой. Именно так я себя и ощущала.
Тон Эдди мгновенно изменился, став мрачным и резким.
— Тебе придется подождать.
Я остановилась у подножия лестницы.
— Но…
— Правило номер два, помнишь?
— Но она моя лучшая подруга! — Я не хотела говорить, как ребенок, но расслышала жалобный вой в собственном голосе.
Эдди сначала ничего не ответила, и я выжидающе взглянула на нее. На ее лице отразилась печаль. Губы сжались.
— Она сохранит секрет, — пообещала я. — Я доверяю ей больше остальных. Она помогла мне, когда я больше всего в этом нуждалась. Я не могу не рассказать ей!
Горло Эдди пришло в движение, когда она сглотнула.
— Просто… мы должны следовать определенному протоколу, когда приглашаем людей в город. Даже с туристами обращаются определенным образом. Иными словами. . ты можешь представить себе всех сверхъестественных существ, которые кишат в нашем городе? И всех людей-зевак? А потом последует кровавая бойня?
Я ясно все это представила. Я даже не задумалась о том, что все вампиры примчались бы сюда, если бы только прознали, что тут они смогут снова увидеть солнце. Эдди же упомянула, что всем делается татуировка, поэтому все они что-то получают от этого. Правда, я никак не могла сообразить, какую такую выгоду получают другие от того, что вампиры получают возможность ходить по улицам в солнечное время суток, но наверняка это нечто столь же кардинально меняющее жизнь.
И вдруг я поняла всю секретность и странность предложения работы, скудную информацию, доступную в интернете о Хэвенвуд Фоллз, и то, как неудобно добираться сюда. Они намеренно затрудняют поиск города.
— Почему они все не могут приехать, получить татуировку и уехать? Или почему вы не расскажете другим ведьмам о заклинании или зелье, или что ты там используешь? За пределами города ведь есть другие ведьмы, да? Ты знаешь, как это ценно?
— Конечно, мы знаем! И у нас бесконечное множество причин, чтобы не делиться этим, начиная с выживания человечества. Город под защитой. Созданы меры предосторожности. Ограничения, — ответила Эдди, когда мы зашли внутрь.
— Какие, например?
— Такие, что защита от солнца работает только пока ты находишься на территории города. Если ты окажешься на расстоянии сорок километров от города, татуировка исчезнет, как и магия.
— Что ж, приятно знать. Не покидай город днем, или поджаришься.
— Ты можешь уехать из города. Но должна находиться в непосредственной близости.
— Ладно. Сорок километров. Поняла. — Мы дошли до коридора и начали подниматься по ступенькам. — Что еще?
Из комнаты мадам Луизы едва слышно донеслось мое имя, и что бы там мне не предстояло узнать, все это может подождать.
— Микаэлла, дорогая, — прошептала мадам Луиза, когда я вошла в ее комнату. Меня снова передернуло, когда я услышала неправильный вариант своего имени, но в этот раз оно было произнесено с сильным акцентом, отчего имя скорее напоминало Ми-Хае-Ла. Но я решила не придавать этому большого значения, поскольку пожилая женщина лежала на смертном одре, и мне пришло в голову, что я, должно быть, напоминаю им всем кого-то по имени Микаэлла, и то что у меня похожее имя нисколько не помогает делу. Может она раньше здесь работала, поэтому легко ошибиться. Несмотря на это, я села на кровать рядом с ней и взяла ее протянутую ладонь. — Послушай меня, дорогая.
Я кивнула.
— Конечно. Что я могу для вас сделать?
— Только это. Ты можешь слушать. Слушай и не реагируй. Потому что… мне так много… нужно сказать тебе. — Она замолчала, потому что старалась просто дышать. Я потянулась к стакану с водой, но она покачала головой. — Вода мне теперь не поможет.
Но от воды вам станет легче.
— У меня… нет времени… на то, чтобы мне стало легче. — Мадам Луиза снова замолчала, переводя дыхание, и я заметила капельки пота у нее на лбу. — Теперь у тебя есть дом. У тебя… всегда… был дом.
Я улыбнулась ей.