— Здравствуйте, группа В! Я ваш преподаватель по социальной психологии и по совместительству ваш куратор — Мария Андреевна Баталова. Надеюсь, мы с вами познакомимся поближе и подружимся. С этими словами она опустилась за стол и начала зачитывать имена из журнала, стараясь запомнить каждого в лицо.
Мария Андреевна была женщиной, привлекающей внимание, и на её облик можно было бы смело поставить возраст около двадцати пяти лет. Яркая красная юбка-карандаш гармонично сочеталась с алой помадой на губах, а белоснежная шёлковая блузка и серебряные серьги-цепочки придавали её образу изысканности. Длинные тёмно-русые волосы, собранные в аккуратный низкий хвост, придавали ей свежесть. Если не знать, что она преподаватель, можно было бы легко счесть её студенткой четвёртого курса.
— Вероника Благоволина! — громко произнесла преподаватель, и я невольно подскочила от неожиданности.
Подняв руку, Мария Андреевна, улыбнувшись, кивнула и продолжила перекличку по списку. Приятно было видеть, что в нашей группе, наряду с женским участием, присутствует и мужское. В профессии психолога нынче царит равенство, и я знаю множество мужчин, преуспевающих в этой области. Здесь нет деления по гендерному признаку; важно лишь призвание и стремление к пониманию человеческой души.
Познакомившись со всеми, Мария Андреевна ввела нас в курс дела, излагая, какие дисциплины ждут нас в этом году и что таит в себе этот предмет. За непринуждённой болтовнёй пара пролетела так стремительно, что я даже не успела осознать, как полтора часа моей жизни исчезли в воздухе.
Следующая и последняя пара сегодня была по анатомии. Я заранее испытывала к этому предмету неприязнь и уже с ужасом ждала, что меня ждёт, и, как выяснилось, не зря. Лекцию вела пожилая профессор из другого университета, известная своей требовательностью — она настаивала на том, чтобы её предмет был изучен досконально. Меня охватывало смятение, ведь анатомия была неразрывно связана с биологией, которую я сдавала с истериками и слезами уже дважды. В голове мелькнула мысль, что моё обучение в этом университете может завершиться уже в этом семестре, и от этого меня охватывало чувство безысходности. Но ещё больше меня угнетали духи «Красная Москва», исходившие от этой милой старушки-профессора. Заняв самую маленькую аудиторию, мы не имели возможности раскинуться на трибуне, как на прошлой паре, и вынуждены были забиться парами за стол, словно в школе. Пока я мысленно прощалась с этим чудесным местом в первый день, ко мне подсела голубоглазая брюнетка с длинными волосами, одетая в чёрные рваные джинсы и кожаный топ-корсет.
— Лиля, — однокурсница с равнодушным видом протянула мне руку, на которой играли радужные блики многочисленных браслетов.
— Вероника, — стиснула я ее ладонь и, отвернувшись, потянулась к блокноту, надеясь записать хотя бы что-то из лекции, но с последней парты мир казался невыносимо отдалённым.
Моя соседка, скрестив руки на груди, не утруждала себя записями, а лишь разглядывала стены кабинета. Прошло полчаса, и я осознала, что не улавливаю ни единого слова — профессорша шептала уставшим голосом. Оставив затею с записями, я откинулась на стул и уставилась в окно.
— Почему перестала писать? — поинтересовалась моя соседка изучающим взглядом.
— Решила бросить универ после этой пары, — произнесла я с сарказмом, и на губах Лили заиграла улыбка.
— О, быстренько, — ухмыльнулась девушка, смотря на меня куда с большим интересом, нежели при знакомстве.
— А что насчет тебя? — поинтересовалась я, подогревая эту интересную беседу.
— Я изначально не собиралась поступать в университет, но родители выдвинули условие: нужен хоть какой-то диплом, иначе они избавятся от моих синтезаторов. Я ответила им встречным предложением: соглашусь учиться там, где училась моя сестра, чтобы иметь возможность пропускать скучные лекции, изучая материалы дома по её записям, — с гордостью заключила моя одногруппница, поправляя волосы.
— Так сколько там у тебя синтезаторов? Погоди, я не расслышала, — с неподдельным интересом спросила я, подначивая мою соседку по парте.
— Пока что два, — улыбаясь, ответила Лиля. — Аналоговый и цифровой, а ещё пианино! — восторженно добавила она.
— И как давно ты играешь? — продолжала я осыпать её вопросами.
— С пяти лет. Я до сих пор хожу к учителю, и мы разучиваем сложные партии. Готовлюсь к прослушиванию в гастролирующую группу, играющую классику, и у меня просто нет времени на учёбу. Я уже точно знаю, кем хочу быть и чем заниматься.
— Вау, это круто! Интересно было бы послушать, — загорелась я, полностью перестав обращать внимание на гудящую на фоне монотонную лекцию.
— Как-нибудь сыграю для тебя, — обнадежила меня Лиля. — Ну а ты? Не играешь ни на чем?
— Нет, но я пробовала писать музыку на компьютере с помощью специальной программы, а потом все время уходило на подготовку к экзаменам, — с некой грустью делилась я, вспоминая, как долгими ночами сидела над книгой по биологии.
— Ну все равно, считай, родственная душа. Не зря моя интуиция подсказала сесть именно к тебе, — девушка слегка толкнула меня в плечо, чем заставила меня усмехнуться.
— Вот бы твоя интуиция еще помогла нам сдать эту проклятую анатомию, — обреченно вздохнула я.
Лиля с минуту помолчала, а потом продолжила.
— Как я и говорила, моя сестра окончила этот же факультет и сохранила все конспекты. Могу дать их тебе, все лекции повторяются из года в год, — посетовала моя единомышленница.
— Серьезно? Это было бы здорово, а то я ни черта не слышу! Тебя сам бог послал мне! — выдохнула я, ощущая, как невидимый груз спадает с плеч.
— Благоволина и Сизова, если у вас есть неотложные дела, можете воспользоваться дверью, — произнесла профессорша скрипучим голосом, бросив в нашу сторону колкий взгляд.
Мы тут же притихли, сделав вид, что погружены в лекцию, но через мгновение снова переглянулись. Улыбки не сходили с наших лиц. Под аккомпанемент монотонного голоса преподавателя мы продолжили наш тихий диалог, склонившись над одним конспектом, будто вчитываясь в записи. Мы шепотом делились историями из жизни, обсуждали университет и подшучивали над этой милой старушкой. Больше никаких замечаний от профессорши не последовало; мы оставались на своих местах до самого конца пары, но это время пролетело незаметно. И пусть лекция так и не была услышана, зато я, кажется, только что обрела друга.
— Если хочешь, давай зайдём ко мне прямо сейчас, — предложила Лиля, направляясь на выход из университета после пар и поправляя на груди свой эффектный кожаный топ. — Я дам тебе лекции по любым предметам, можешь сфотографировать или просто отксерокопировать.
— Не знаю, как тебя и благодарить. Если честно, я и правда уже подумывала сменить факультет из-за этого предмета. Но я же понимаю, что все не просто так, что ты хочешь взамен? — спросила я, пристально глядя ей в лицо, слегка прищурившись.
— Взамен? Да брось, для меня это не столь важно. Тем более, что я здесь никого не знаю. У меня есть шанс подружиться с тобой. Максимум, ты можешь иногда прикрывать меня перед родителями, говоря, что я у тебя готовлюсь к лекциям. У меня намечаются репетиции перед кастингом, — с мольбой в голосе произнесла Лиля.
— Это меньшее, что я могу для тебя сделать, — с улыбкой ответила я.
— Тогда будем подругами? — задорно засветились ее голубые глаза.
— Я думаю, мы уже ими стали! — поддержала я это игривое настроение, и мы направились в сторону ее дома.
Во время прогулки стало известно, что моя новоиспеченная подруга так же, как и я не жила в общежитии, а оставалась в семейном доме, поскольку была местной. Их дом находился так же недалеко от университета, как и моя студия, только в частном секторе. Мать была бухгалтером, отец — главным инженером, а старшая сестра работала психологом в лицее. У всех были серьезные профессии, кроме Лилии, которая, благодаря материнскому чутью, смогла раскрыть свой творческий потенциал в школе искусства.
Болтая о всякой ерунде, мы потихоньку узнавали интересы друг друга. Эта девушка предпочитала темные оттенки и выражала свою сущность через неформальный стиль. Я же стремилась подчеркнуть свою женственность, выбирая пиджаки, рубашки, юбки и изысканную обувь на каблуках. Спортивной одежды в моем гардеробе почти не осталось; готовясь к учебе, я сделала генеральную ревизию и большую часть вещей оставила у мамы. И вот, в этот момент, мы, отличаясь друг от друга, шли по улице: подруга предстала в дерзком одеянии, тогда как я, облаченная в нежно-бежевое платье средней длины, выстукивала каблучками на небольшом каблучке. У нас был одинаковый рост, но в остальном мы были как инь и янь. Она – темная сторона, с черными волосами и голубыми глазами, я – светлая, с пепельными локонами и зелеными глазами. Мы притягивали взгляды: многие мужчины оборачивались и свистели нам, но мы, лишь закатив глаза и смеясь, продолжали идти, делая вид, что никого не замечаем.