Дверь заперта, значит бежать остается только через окно. Лёха дошел до подоконника, с трудом, стараясь сильно не шуметь, открыл деревянные рамы и перемахнул во тьму, скривившись от неудачного приземления на пульсирующее от боли колено. Смартфон все еще показывал отсутствие сети, значит звонить в полицию бессмысленно. Лёха прокрался под окнами до кухни и прислушался. Ему хотелось знать, с кем разговаривала Котэ. И хоть желание бежать и не оглядываться тоже было сильно, но любопытство взяло верх.
На кухне сидели Котэ, Селиванова и еще две одноклассницы. Селиванова, улыбаясь, подняла кружку и сказала тост:
– За самую обезбашенную подругу в моей жизни! Не думала, что согласишься на мою идею…
Девчонки тоже подняли кружки и пригубили.
– И что ты в нем нашла? – спросила Селиванова. – Вы вместе смотритесь нелепо.
Котэ задумчиво поставила кружку на стол:
– Он на папу моего похож. Характер, жесты… Он никогда меня не бросит.
– Сбежал уж, наверняка. Я б точно сбежала после такого.
Побледневшая Котэ встала:
– Проверю как он там.
Вышла из кухни. Селиванова, заедая колбасой, ехидно отметила:
– Хлипенький женишок достался, чуть что сразу в обморок. Ваще приколов не понимает.
Лёха чуть снова в обморок не грохнулся: «Приколов?» Он развернулся, подошел к распахнутому окну и, подтянувшись, пыхтя влез обратно. В комнате стояла растерянная Котэ. Сначала он думал, что ударит ее, или наорет. Он стремительно подошел к ней, схватил грубо за подбородок, увидел ее растерянные глаза и выпалил:
– Не за что тебя любить, но я все равно буду! Дура! Нельзя ведь так… с людьми.
– Прости меня, Лёх! – мягко сказал она, пряча виноватые глаза, и ткнулась лбом ему в плечо. – Я уж думала, права была Селиванова. А ты меня не подвел.
Лёха отстранил ее от себя и усмехнулся:
– Как бы ты полиции это все объясняла ума не приложу.
КОНЕЦ.