На один миг Карен задержала свою руку в его большой теплой ладони и позволила себе посмотреть ему в глаза и увидеть, как вокруг них от смеха собираются еле заметные морщинки.
Затем она резко высвободила руку.
– Когда и где мы встречаемся? – спросила Карен.
– Машина заедет за вами завтра в шесть утра. Мы летим первым рейсом в Нью-Йорк.
– Мне казалось, ваш друг живет в Виргинии, – подозрительно заметила Карен.
– Так оно и есть, но я подумал, что сначала мы заедем в Нью-Йорк и приоденем вас, – сказал Таггерт без околичностей, как если бы он был богатым всесильным рабовладельцем, а она – служанкой в лохмотьях.
Карен на секунду спряталась от него за своим бокалом с шампанским, чтобы он не заметил выражения ее лица.
– Понятно. Судя по всему, вы любите, чтобы ваши невесты были хорошо причесаны и одеты.
– Но, по-моему, это мечта всех мужчин?
– Тех мужчин, которые судят только по внешнему виду!
– Ой, вы опять делаете мне больно!
– Простите, – покраснела Карен. – Если я должна играть вашу невесту, мне лучше попридержать язык. – Она в упор посмотрела на Макаллистера. – Мне не придется изображать заботливую обожающую кошечку?
– Другие женщины, с которыми я был помолвлен, не изображали, значит, не придется и вам. Хотите еще шампанского, миссис Лоуренс?
– Нет, благодарю вас, – вставая, отказалась Карен и пошатнулась, едва удержавшись на ногах. Шампанское, огонь в камине и темноволосый красавец действовали разрушительно на защитные инстинкты женщины. – Встретимся завтра в аэропорту, но, пожалуйста, не будем заезжать в Нью-Йорк. – Когда Макаллистер хотел что-то сказать, Карен остановила его:
– Положитесь на меня.
– Прекрасно, – сказал он, поднимая бокал. – До завтра. Карен зашла к себе, взяла свои вещи и спустилась на лифте на первый этаж. А так как она чувствовала себя неспособной вести машину, то попросила охранника вызвать ей такси, чтобы доехать до небольшой торговой улицы на южной окраине Денвера.
– Бетти, это ты? – неуверенно спросила Карен женщину, запиравшую дверь косметического салона. Карен смотрела на волосы женщины и не могла решить, в какой цвет они покрашены – апельсиновый или лимонный. Во всяком случае, это был очень редкий оттенок.
– Я вас слушаю, – сказала женщина и, не узнавая, посмотрела на Карен.
– Ты не узнаешь меня, Бетти? Мгновение Бетти растерянно смотрела на Карен и вдруг заулыбалась.
– Карен, это ты? Что это у тебя на голове? Это…
– Это волосы, – подсказала Карен.
– Может, ты и называешь это волосами, но только не я. И посмотри на свое лицо! Ты что – приняла монашество? Твое лицо так намыто, что в него можно смотреться, как в зеркало.
Карен рассмеялась. При жизни Рея посещение салона Бетти было почти единственной роскошью, которую она себе позволяла. Бетти причесывала ее, просвещала, какие сейчас в моде косметика и маникюрный лак, давала советы и множество рекомендаций во всех областях жизни. Бетти не только была талантливым парикмахером, но и психотерапевтом для своих клиенток, причем умеющим хранить тайну, как если бы она дала клятву Гиппократа. Клиентка могла доверить Бетти любой секрет с полной уверенностью, что никто ничего не узнает.
– Не могла бы ты меня постричь и сделать прическу?
– Что за вопрос, конечно. Позвони мне завтра и…
– Нет, сейчас. Я улетаю рано утром.
Но Бетти не желала слушать подобные глупости.
– Дома меня ждет голодный муж, и я провела на ногах целых девять часов.
Приехала бы раньше.
– Хочешь я тебе расскажу необыкновенную историю?
– Так ли уж хороша твоя история? – выразила сомнение Бетти.
– Ты, конечно, слышала об Макаллистере Таггерте, моем красавце боссе? Так вот, у меня, наверное, будет от него ребенок, и при всем том он никогда ко мне не прикасался. И никогда не прикоснется.
Бетти сунула ключ обратно в скважину.
– Могу точно сказать, что на твою голову уйдет полночи.
– А как же твой муж?
– Ничего, обойдется консервами.
Глава 2
Держа в руке стакан с апельсиновым соком, Карен откинулась на спинку кресла в бизнес-классе. Рядом с ней Макаллистер Таггерт уже углубился в бумаги, извлеченные из портфеля.
Когда рано утром Карен приехала в аэропорт, ее провели в салон, о существовании которого в Денверском аэропорту она и не подозревала. В салоне Карен, стараясь не привлекать к себе внимания, тихо поместилась в кресле напротив Таггерта, но он не только не поздоровался с ней, но даже не удостоил ее взглядом. По прошествии десяти минут, погруженный в свои мысли, он рассеянно взглянул на нее и снова уткнулся в бумаги. Через несколько мгновений он прекратил изучать документы, поднял голову и, как с глубоким удовлетворением отметила Карен, более внимательно посмотрел на нее; это был долгий изучающий взгляд, охвативший ее всю, от головы до кончиков туфель.
– Если я не ошибаюсь, вы Карен Лоуренс? – спросил он, вызвав у нее улыбку и тем самым подтвердив, что она не впустую провела сначала три часа у Бетти в бигуди и с грязевой маской на лице, а потом три часа дома, роясь в шкафах и примеряя все подряд.
Таггерт сказал ей, что ему придется работать по пути в Виргинию, и, когда они заняли свои места в самолете, он действительно снова занялся бумагами, но тем не менее время от времени поглядывал на Карен.
Она же сидела в кресле рядом с ним, пила апельсиновый сок и с каждой минутой все сильнее скучала.
– Могу я вам чем-нибудь помочь? – спросила Карен, кивая на документы.
В ответ он улыбнулся ей той улыбкой, какой мужчина улыбается женщине, которую считает хорошенькой, но безмозглой.
– Если бы я захватил с собой портативный компьютер, вы могли бы кое-что напечатать для меня, ну а сейчас мне нечего вам предложить, у меня нет для вас работы. Да это и не столь важно, я просматриваю документы, чтобы принять кое-какие решения.
Ясно, подумала она, дело для мужского ума. – Какие? – все же спросила Карен, и тень неудовольствия омрачила его красивое лицо. Он явно предпочитал, чтобы его женщины побольше молчали.
– Это вопросы покупки и продажи, – коротко ответил он тоном, который пресекал дальнейшие детские вопросы.
– И что же все-таки вы собираетесь покупать или продавать? – настаивала она.
Слегка нахмуренные брови теперь недовольно сдвинулись. Странная вещь любовь, подумала Карен. Взгляни на нее Рей вот так сурово, и она бы немедленно стушевалась, но этот человек не вызывал у нее абсолютно никакого страха.
Он понял, что Карен не оставит его в покое, и раздраженно ответил:
– Я подумываю о покупке небольшой издательской фирмы. И снова уткнулся в бумаги.
– Вот вы о чем, – сказала Карен. – Вы имеете в виду фирму «Коулмен и Браун пресс». Плохое оформление, специализируются в основном на переизданиях.
Несколько хороших книг по местной истории, но такие непривлекательные обложки, что их никто не стал покупать.
Взгляд Макаллистера Таггерта ясно говорил о том, что Карен вмешивается не в свое дело.
– В случае покупки фирмы я приглашу нового главного художника, который позаботится об обложках.
– Вам это не удастся. Главный художник, вернее, художница, – любовница директора, а его вы поначалу не имеете права уволить.
– Откуда вам это известно?
– Мне было любопытно, и когда секретарша директора издательства привезла вам финансовый отчет, я пригласила ее пообедать со мной. Она рассказала мне, что у директора – он женат и имеет троих детей – уже много лет роман с главным художником. Если он ее выгонит, она разболтает все его жене, семье которой принадлежит издательство. Это весьма запутанная ситуация.
– И что же вы можете порекомендовать? – спросил Макаллистер тоном, полным сарказма.