- Судя по всему, да. Ещё и страшная! – зачем-то сказала.
- Да просто ей в жизни не повезло, - добавила вторая.
- У меня, между прочим, День рождения сегодня! – зачем-то поделилась Марина, будто им было какое-то дело до того.
- Нормально так отмечаете, - расхохоталась первая. – Видимо, большего ты не достойна.
И Маринку понесло. Она бросилась к первой обидчице, хватая её за волосы и стаскивая с места. Та взвизгнула, падая на землю, а Маринка от души трепала её из стороны в сторону.
Парень подскочил, собираясь оттащить странную женщину от подруги, но второй его остановил.
- Погоди, погоди, сейчас снимем и растащишь.
Он включил телефон, запечатлевая в который раз «весёлые» случаи из жизни.
Пока Маринка выплёскивала всю накопившуюся за день злость на несчастную девушку, Данил спокойно доедал купленное. Закончив, он принялся за вторую порцию, не намереваясь разнимать дерущихся. В конце концов, жена сама захотела отмутузить кого-то, вправе ли он вмешиваться? Данил посчитал, что нет. Крики, визги, даже ударов не было. Голова из-за дерганий волос поболит и перестанет, зато будет что вспомнить.
- Разнимай, - позволил блогер, тут же выкладывая ролик в сеть, и дерущихся растащили.
Марина, резко развернувшись, в несколько больших шагов преодолела расстояние до мужа.
- Поехали! – схватила она сумочку, не останавливаясь и направилась к машине.
- Пока, именинница, - прозвучало вслед.
- Ну и что ты так завелась? – спросил Данил уже в салоне. – Налетела на бедную девчонку.
- Ах, значит, ты на её стороне?
- Не, ну поговорили, не понравились друг другу, ну не бить же за это!
Маринка расплакалась, зарывшись в ладони. Себя было очень жалко, и муж совершенно не видел ничего и не воспринимал её реальность. И в который раз Марина пожалела, что вышла за него замуж.
- Кстати, если хочешь шаверму, заедем купим, я твою съел.
Она замерла на мгновение, а потом расхохоталась от обиды. Она больше не хочет и не может жить с Данилом.
- Мы разводимся! – отсмеявшись, произнесла женщина.
- Из-за шавермы что ли? – удивился он. – Да брось, народ разводится постоянно, но это прямо плёвая причина, куплю я тебе ещё одну! Что я вообще людям говорить буду?
- Что ты самый ужасный муж на земле, - вытерла она слёзы. – Отвези меня домой, - отвернулась она к окну. – И спасибо за прекрасный день, такого Дня Рождения у меня ещё не было.
Данил завёл машину и тронулся в сторону дома. И даже когда жена действительно подала на развод, он не мог никак взять в толк, в чём же реальная причина.
Я ненавижу старшую дочь
Когда Лена носила под сердцем первенца - почти ничего не чувствовала. Ни радости, ни воодушевления, ни интереса. Ей просто хотелось побыстрее отмучаться и освободиться от ненавистного живота. Может, она чувствовала, что этот ребенок не принесёт ей счастья, потому что парень, настояв на родах, спустя полгода после появления на свет дочки, ушёл.
- Извини, - сказал Лене, - но я слишком молод для того, чтобы быть отцом.
Сказал и тут же вышел за дверь, а Лена ещё какое-то время недоуменно смотрела на обитое дерматином полотно, осознавая, что только что её оставили без средств к существованию с ребёнком на руках. Молод! Да они, вообще-то, одногодки!
Кира завозилась и закричала, напоминая, что она всё ещё есть в этом мире, и Лена, сжав зубы, закатила глаза, ненавидя ту, из-за которой её жизнь не будет прежней.
Началось всё с того, что она сказала своему молодому человеку, что беременна. Он обрадовался и обещал, что вместе они будут отличной семьёй. Всё бы ничего, только осознание, что Лена станет мамой, её не радовало, наоборот, она томилась этим состоянием, считала себя уродливой, читала мамские форумы, где её заверяли: как только ты увидишь своего ребёнка и возьмёшь его на руки, всё изменится. Это материнское чувство придёт, потому что каждая женщина - прирождённая мать.
Советчики по интернету ошибались сильно. Ничего для Лены не изменилось, как бы она себя не настраивала, никаких новых чувств так и не пришло, а даже наоборот, ей захотелось сбежать как можно дальше от этого маленького уродливого существа.
Она ненавидела дочь за муки, которые пришлось перенести во время родового процесса, ненавидела её за то, что происходило потом, когда она корчилась от боли после очередного укола. Ненавидела за то, что приходится прикладывать к груди по часам, вместо того, чтобы спать или заниматься своими делами. Ненавидела за причмокивающий рот, после которого горела грудь, делающий жизнь невыносимой, за мокрые пелёнки, недосыпы по ночам, обвисший живот. Она смотрела на скукоженное заплаканное лицо и понимала, что никаких позитивных эмоций к этому ребёнку не испытывает, лишь ненависть. Странно... Но других чувств у неё не было, только она молчала об этом, понимая, что её могут принять за сумасшедшую.