- Ну постой! – Ванька и сам не понимал, отчего хочет поговорить с этой кареглазой, но будто при столкновении что-то щёлкнуло в нём, и хотелось до жути увидеть её снова. – Давай телефонами обменяемся, сходим куда-нибудь, - всё же предложил.
- Да я тебя не знаю совсем!
- А как тогда узнать, - ответил. – Или у тебя кто-то есть?
У Юли никого не было, вернее, нравился ей один парень, но в её сторону он даже не смотрел, но она ответила.
- Да, у меня есть парень.
Улыбка с лица Ивана сползла моментально, и он кивнул, принимая её слова.
- Всего хорошего, - бросил и, сунув руки в карманы тонкой куртки, пошёл на автобусную остановку.
Юля сделала несколько шагов, но всё же обернулась вслед странному парню. Таких добрых глаз она, наверное, не встречала. Сзади он казался каким-то нахохленным воробьём, пытавшимся укрыться от мороза, забирающегося под ворот куртки, и ей сделалось жалко парня. Добравшись до подъезда, она ещё раз бросила на него взгляд и вошла внутрь.
А на следующий день нарочно посмотрела в окно. Остановка была как на ладони, и она вновь увидела его. Наверное, живёт неподалёку и недавно переехал, потому что многих в районе своего возраста она знала. Он дожидался свой автобус и уезжал, а Юля иногда бросала любопытные взгляды, норовя высмотреть его вечером. Так она узнала, что в 8.30 он садится в автобус, а в 18.45 выходит из него. Он уже не казался ей каким-то странным и страшным, и Юля, у которой сейчас были каникулы в институте, подгадала под его возвращение и вышла на улицу, будто ненароком.
- Привет, Ваня, - окликнула его, когда он, даже не заметив, пробежал мимо.
Парень затормозил и повернулся на голос. Признаться, повернулся как-то машинально, если задуматься, никто не звал его здесь в большом мире, будто он был никому не нужен, а тут среди городского шума женский окрик: Ваня. Может, он хотел увидеть кого-то другого, но, повернувшись, не сразу узнал в девушке Юлю, которая решила сегодня быть накраситься.
- Привет, - отозвался, всматриваясь с её черты. – Юля? – будто уточнял у неё.
Конечно он узнал, но её окрик заставил сердце трепетать. Сколько раз он представлял, как мать зовёт его, как он поворачивается и видит женщину, понимая, что это именно она: мама. Сколько было подобных снов, желаний, предположений. Сколько раз заходилось сердце, когда кто-то звал своего сына, а не детдомовского Ивана! Сколько раз ложные надежды не оправдывались. И вот сейчас ещё одна такая, но звали именно его, не мимо проходящего Ваню, не ребёнка на детской площадке. Обращались именно к Ивану Изотову.
- Если хочешь, можем сходить куда-нибудь, - огорошила его Юля.
Так закрутилось, понеслось, завьюжило. И мороз растопила любовь, а, может, весна подоспела, только зазвенело вокруг капелью, разнесло птичьи голоса. Наклюнулись почки, возвышаясь на чёрной плодородной землёй, пробуждая новую жизнь.
Родители Юли приняли парня тепло, по-доброму, по-семейному. Он даже не мог подумать, что обретёт такую любящую семью. Мужчины не плачут, они это делают внутри себя.
Иван стоял перед зеркалом, поправляя галстук, и понимая, что теперь в ответе за свою невесту, которая через несколько часов станет женой.
- Я смог, мама, - произнёс он снова, даже не зная, жива ли, помнит о нём. Но он всегда говорил с мамой, зная лишь то, что никогда не обречёт своих детей на такую жизнь.
Когда появился первенец, и Ванька взял его на руки, он расплакался. Держа на руках сына, такого большого, такого красного и похожего разом на всех и ни на кого, он благодарил Бога, пославшего ему такое счастье.
- Я смог, мама, я стал отцом.
Но стать и быть – вещи разные. Ванька старался. Его повысили на работе. Трудолюбие всегда творит чудеса, и он учился, работал, был мужем и прекрасным отцом. Так вскоре Иван Изотов поднялся на ступень выше и превратился в Ивана Борисовича.
Сейчас Ивану шестьдесят восемь. У него пятеро детей, из которых двое приёмных, и двенадцать внуков. Любви хватит на всех, любит повторять он, как и советов. Юля стала сдавать последнее время, но знает, что муж никуда не денется и останется с нею до последнего.
Садясь плечом к плечу, они открывают большой альбом, хранящий всю их жизнь. Казалось бы, прошла, но вот же она в фотокарточках, на которых улыбающиеся молодые, а вот они уже с Пашкой и Верой на море. Листаются страницы, прибавляются годы. Вся семья на снимке, даже самый маленький Андрюшка, которому на снимке от силы несколько дней.
- Хорошая у нас жизнь была, Ванечка, - вздохнёт Юля. – Дадут ещё одну, ничего не поменяю, захочу прожить так же.