Серёга привык брать то, что дают, в противном случае имел быстрые ноги. Только от деда со связями было не так просто убежать. Нашёл, хотя Серёга и не прятался, и поговорил по-мужски. И сидел парень под властным взглядом генерала, окутываемый его могучим голосом, не зная, как возразить. А стоило бы, потому что он не планировал жениться ближайших лет так десять, и тем более не на Таньке. Роста маленького, нос картошкой и оленьи глаза.
А зачем, спросите вы, спутался? Так сама предложила. Ходила хвостом с восьмого класса, а он на расстоянии держал, не хотел обнадеживать и всё такое. Потом уже, когда школу закончили, встретились в компании общей на даче, и кто её только туда позвал? Следила она за ним с придыханием, а он первую зарплату получил, проставлялся. И сам не понял, как в комнате оказались, как мял её жадно, а она таяла под его руками и шептала.
- Наконец-то, ты мой!
Наутро голова болела, память подводила, а Танька заглядывала в глаза преданно, улыбалась странно, а потом донесла до путанных мыслей, что он её первый мужчина. Серёга поперхнулся кофе, который она ему по дружбе сделала, и маленькая Танина ладошка хлопала по спине, помогая прокашляться.
- Попал ты, Серёга, - качал головой лучший друг, которому была рассказана вся история. - Не удивлюсь, если у неё на стенах твои фотки висят. Вся школа знает, как она тобой грезила. Ну вот.
- Что вот? - испуганно смотрел парень на подписывающего приговор друга.
- Жениться придется!
- Я не хочу! - покачал головой Мартынов.
- Надо было думать раньше. У неё хоть отца нет, зато дед спуску не даст. Серьёзный человек.
Серёга и без друга знал, что с генералами лучше лишний раз не связываться. И про отца-героя, погибшего при выполнении долга, знал. Только бес попутал, до конца даже не понял, кто с ним тогда на даче в душной комнате был.
Расплата пришла быстро. Он выписал Танечке от ворот поворот, да только она деду нажаловалась, или как-то иначе было, Серёга не знает, только спустя две недели случился тот самый разговор, разделивший его жизнь на "До" и "После".
И, если родные на свадьбу молодым дарят постельное бельё, сервизы, технику, деньги, то Федор Михайлович подарил своей внучке жениха.
Невеста была не то, чтобы красивая, но краше обычного, а уж как счастье лучилось из глаз и передать нельзя. А вот жених был сдержанным. Принимал поздравления спокойно и как-то грустно что ли, а в голове стучало: "продался". Согласился на предложение Федора Михайловича, что тот устроит будущего зятя на хорошее место, чтобы не нуждалась внучка ни в чём. Что жизнь его станет гладкой и наваристой, а в противном случае найдет генерал на него управу.
И решил тогда Серёга соглашаться, потому что с одной стороны перспективы были радужные, а с другой не хотелось по жизни проблем.
- А они будут, - пугал тот самый друг, чем ещё больше склонил Серёгу к тому, что правильно поступает. Только на свадьбе всё равно было ему не весело. Чувствовать, как стало тяжелее дышать от синего штампа в паспорте, надевать злополучное кольцо на маленький палец и осознавать, что теперь он - семейный человек.
Но надо отдать должное. Дед не обманул. Место и впрямь для Сереги подобрали приятное. Поначалу не могли поставить начальником, образования не было, потому быстро закончил нужные курсы и принял бразды правления. И вот тут Серёга почувствовал себя счастливым.
Танечка хотела сына от Серёжи - для Серёжи. И ему приходилось стараться, чтоб жена была довольна, но для себя Сергей понял одно: женщин вокруг много. На молодого начальника засматривались подчинённые, и это не могло не льстить мужчине. Он поедал взглядом красивых девушек, пока, наконец, не закрутил с одной из работниц интрижку.
Федор Михайлович был начеку. Первое предупреждение получено, будто жёлтая карточка, ещё одно, и удаление с поля. И генерал даже не посмотрит, что внучка ребенка ждёт, накажет непутёвого зятя, что испытывает его терпение. И Серёге опять пришлось идти на поводу у старика. Он нехотя выполнил его приказ, и какое-то время семья жила спокойно.
Танечка родила дочку, которая лицом пошла в мать, и Серёга понял, что ничего не чувствует к ребенку, будто не его дочка, а какая-то чужая девочка. Для правнучки генерал устроил праздник, последний в своей жизни. В тот же вечер у Федора Михайловича оторвался тромб, и оковы с рук Сергея спали. Он давно заглядывался на хорошенькую Яну, но помнил наставления. Теперь же у него не было запретов.