- Посуду тоже за собой помоешь, она к кухне относится, - Марина вымыла виноград и утащила его к себе в комнату.
Перед сном Родион извинился и все же поинтересовался, сколько Марина планирует дуться, на что она заявила, что для профилактики потребуется неделя.
- Сколько? - ахнул муж. - Я же извинился!
- И потому я должна резво прыгать на кухню? У меня время сегодня было, завтра мы к маме едем, в гости, я не собираюсь менять планы. А потом рабочая неделя. Я в семь домой прихожу, усталая. Или по-твоему работают только мужчины?
Он молчал, но по гуляющим на лице желвакам было ясно, что Родион от новости не в восторге. Ещё придётся держать потом оборону по поводу возврата долга, потому что по телефону друг сказал одно, а при встрече срок увеличил. Правда, уже после того как взял деньги. Учитывая, что он ещё ни разу не отдавал вовремя, ждать Родион будет долго. Но об этом сейчас жене знать не обязательно.
Марина обещания не сдержала. Ей стало жалко Родю, и на следующий день, вернувшись от матери, она разморозила фарш и пожарила мужу любимых котлет.
- Ты это, прости меня, Марин, - смотрел Родион на вкусную тарелку, - вырвалось.
- Хорошо, - миролюбиво ответила. - Только теперь запуталась, где моё место? На кухне?
- Кухня без тебя никуда! - ответил, откусывая котлету. - Никто такую вкуснотищу не приготовит. - Но место у тебя не тут.
- А где? - она сузила глаза, готовясь принять удар.
- Здесь, - постучал Родион себя по левой стороне груди.
Он вернул ему долг за жизнь спустя 25 лет
Игорь Егорович Ломов встал как обычно в шесть утра, собираясь на пробежку. Тяжёлые тучи повисли над городом, но привычка, выработанная за годы, не позволила остаться дома. В любом случае, дождя ещё не было, и, судя по прогнозу, Ломов успевал вернуться домой до его начала. Бессменные шорты, без которых он не выбирался по утрам, хотя жена подарила вторые для такого дела, сегодня как назло попали под струю воды и остались сушиться на батарее, пока Ломов натягивал новые. Завязал кроссовки и вышел на пустынную улицу.
Казалось, в этой части города только он не спит в такое время, но бегать без надзора прохожих было даже лучше. Так Игорь был предоставлен сам себе. Пересёк улицу на красный, бросив быстрые взгляды направо и налево, и продолжил неторопливый бег. Наушники транслировали «Rammstein», движения уверенные и чёткие.
Первая капля добралась до предплечья, но, казалось, Ломов её не заметил. Только на третьей, попавшей на лицо, он остановился, тяжело дыша, и поднял глаза к нему. Туча стала ещё черней, потому, развернувшись, он направился в сторону дома. Только добежать до родных стен ему не пришлось. Резкая боль, пронзившая левую сторону груди, заставила покачнуться и ахнуть. Он схватился за грудину, сжав зубы от боли, и, покачнувшись, встал на одно колено, пытаясь прийти в себя. Дождь застучал по спине сначала робко, будто похлопывая, а затем разошёлся сильнее, и футболка мгновенно пропиталась влагой.
Асфальт коснулся щеки Ломова. Он лежал, чувствуя невыносимую боль и понимая, что вот, возможно, так и приходит конец. Жалел о том, что как-то нелепо всё и глупо: лежать тут неподалёку от дома, умирая, как бродячая собака, пока в тёплых кроватях спят жена и дети. Лиза, с которой они вместе вот уже 27 лет, и, вылетевшие из гнезда, Марк и Ромка, которые не торопились обзаводиться семьями. Он даже не дед! Разве справедливо? Разве правильно, что с ним теперь происходит?
Олег Петрович Деревянных за сегодня устал неимоверно. Ещё бы, вторую смену без сна, заменяя заболевшую напарницу.
- Едем? – повернулся к нему водитель Скорой, Анатольевич, смотря, как молодой фельдшер трёт красные от недосыпа глаза. Похлопав себя по щекам и несколько раз тряхнув головой, Олег достал второй термос с кофе, наливая себе очередной стакан.
- Давай-давай, - указал вперёд водителю, отпивая несколько горячих глотков. Уже третья девушка не выдерживала его рабочего графика и сбегала к более организованным мужчинам. Деревянных переживал, но дал клятву Гиппократу, которая была важнее любви, потому что расставания давались хоть и тяжело, но мир продолжал стоять, а вот если Деревянных перестанет спасать человеческие жизни, тогда на него упадёт небо.
- Куда теперь? – смотрел на лобовое стекло, по которому дворники растирали потоки дождя.
- Да тут недалеко, - отозвался Анатольевич, переключаясь на вторую скорость.
Только до места они не доехали.
- Стой-стой, - закричал Деревянных, всматриваясь в стену дождя. – Давай к обочине, - приказал, пытаясь рассмотреть, кто же всё-таки лежит на земле. Сон, как рукой сняло. Не дождавшись, пока водитель до конца остановится, он выскочил из кабины, в два счёта оказываясь около человека. Мужчина был без сознания. Быстро нащупав пульс, Деревянных удостоверился, что ещё можно побороться за чужую жизнь. Одежда говорила о том, что мужчина спортсмен, а рука указывала на причину, из-за которой он здесь и находился. В любом случае, других подсказок у Олега не было.