Во-вторых, в институте была отличная команда КВН, клуб авторской песни, газета – то есть возможность заниматься творчеством. Ну и что еще важно для московской семнадцатилетней дылды? Чтобы была хорошая материально-техническая база, чтобы близко было ездить… И чтобы мальчиков было побольше! Ну что? Теперь ведь логично?
И, в общем-то, у меня почти получилось. На младших курсах я постоянно находила компромисс между не очень интересной учебой и увлекательной общественной жизнью. Но рано или поздно профессиональные предметы стали забирать все больше времени и жизненных сил. И вот представьте: я учусь на третьем курсе, еду домой после седьмой пары, то есть около шести вечера. Три часа я чертила схему гидрометаллургического производства. Вам не надо знать, что это такое. Из восьми ватманских листов я начертила пока всего три и уже сыта этим по горло. Голова у меня слегка кружится. Руки покрыты до локтя какой-то коростой. Врачи говорят, мол, это аллергия на химикаты. А я что?
Я ЕДУ ДОМОЙ И ГРУЩУ ОТ ТОГО, ЧТО ПРОПУСТИЛА УЖЕ ЧЕТВЕРТОЕ ЗАНЯТИЕ В КЛУБЕ АВТОРСКОЙ ПЕСНИ, А КАВЭЭНОВСКАЯ КОМАНДА В ЭТОМ СЕЗОНЕ ИГРАЕТ БЕЗ МЕНЯ, ПОТОМУ ЧТО УЧЕБА ЗАНЯЛА АБСОЛЮТНО ВСЮ МОЮ ЖИЗНЬ.
И никакого просвета нет. И вот в этот распрекрасный момент Провидение хватает меня за локоть рукой моей одноклассницы Оли Лякишевой.
– Танюха, это ты? Сто лет не виделись! Ты сейчас куда? Домой? А поехали со мной! На тренинг.
– А что такое тренинг? – спрашиваю я.
– Я не знаю, если честно… Моя сестра оплатила, заболела, послала меня вместо себя. Я идти не хочу, у меня другие планы. А у тебя на лице зеленом написано, что тебе необходимы приключения. Поэтому пойдешь ты!
Я пыталась что-то возразить, мол, у меня дела, коллоквиумы, чертежи и вообще… но ноги сами идут за Олей, а слова, которые вырываются с губ – одно сплошное согласие.
И вот я на тренинге. Это какой-то совершенно неведомый мне доселе вид жизни. На пределе искренности. Много людей. Динамика развития сюжета. Слезы и смех. Открытия и инсайты. А вот упражнение, которое так и называется «Чего ты хочешь?». Давай, пройдись по всей своей жизни, ну? Чего тебе не хватает? Чего ты хочешь? Чего?
Погодите, погодите! Я знаю! Я ЗНАЮ!!!! Тренинги!!! Вот оно, то, чем я хочу и буду заниматься всю жизнь! Ведь здесь сошлись все мои критерии. Это и учительство, но без оценок, и режиссура, и тренерство, и чтение книг, и журналистика… все, все, все сошлось в этой профессии. Я просто не знала, что она существует. Тренер-психолог. Ее как будто создали для меня.
ТАК МНЕ СТАЛО НЕ ВСЕ РАВНО, КУДА ИДТИ.
Я начала добиваться того, чтобы меня взяли в команду. Ради этого я готова была делать любую работу. На мое счастье, в меня поверил и взял к себе в ассистенты (а значит, в обучение!) Валера Силин. Психолог от Бога, глубокий и деликатный, с внимательными серыми глазами и негромким голосом. Он проводил со мной серьезные беседы, казалось, вкладывал в меня всю душу. Тогда еще не было понятия «жесткий диск» – сейчас я бы сказала, что он перекачивал на мой «жесткий диск» весь свой профессиональный архив. А я была благодатной почвой.
Кстати, руки мои удивительным образом очистились от коросты, хотя химические эксперименты оставались теми же, сил прибавилось в разы, успевать я стала гораздо больше. Порывалась бросить институт, но взрослые товарищи-психологи советовали получить диплом, а потом уж поступать на второе высшее по психологии.
Валера же продолжал растить меня, ввел в круг своих коллег, учил работать, познакомил с нужными людьми, показал мудрость профессии, да и вообще увидел во мне тренера. С тех пор прошло двадцать семь лет, а мы успели с ним пообщаться всего полгода.
ДО СИХ ПОР Я ВСПОМИНАЮ ЕГО СЛОВА, ПРИЧЕМ СМЫСЛ НЕКОТОРЫХ ИЗ НИХ ДОХОДИТ ДО МЕНЯ ТОЛЬКО СЕЙЧАС.
Когда же я стала тренером? Ритуал посвящения оказался спонтанным и совершенно мистическим. Валера тогда сильно болел. Когда я приехала к нему в очередной раз, он сказал: «Ты спрашивала про книги… Знаешь, у меня есть одна – лучшее, что выходило на русском языке о тренингах. Она редкая, и я никому ее не даю. Но тебе дам! В тебе есть свет, и он должен сиять! Но через три дня ты мне эту книгу вернешь. Она для меня – символ профессии!»
Я, счастливая, прижимая книгу к сердцу, примчалась домой, читала и конспектировала ее всю ночь… А утром мне позвонили и сказали, что этой ночью Валера умер. И вот я стою с телефонной трубкой в одной руке и книгой в другой. Меня трясет. И я понимаю, что произошло что-то из ряда вон выходящее. Что я получила прямую передачу. Что это действительно книга-символ. (Вот она, кстати, стоит сейчас справа на полке, пожелтела и рассохлась за эти 27 лет, но…) В общем, в этот момент мне стало ясно абсолютно все. Я вдруг поняла, почему у меня на руках нет больше экземы. И я поняла, что не вернусь в Институт Стали и Сплавов. Что нет у меня другого пути, кроме как стать психологом и тренером. Причем, очень-очень профессиональным. А разве вы на моем месте как-то по-другому подумали бы?