От волнения, плохо соображая, я схватив первую попавшуюся гирю и начал жать ее над головой. Подняв шесть раз я выдохся, и с грохотом уронил чугунный шар на покрытый резиновыми ковриками пол.
За спиной стояла мертвая тишина, я понял - меня погонят взашей. Поднять эту фигню всего шесть раз - стыд и позор.
-- Ну, ты парняга даешь, -- в голосе тренера слышалось неподдельное удивление, -- двухпудовку на шесть раз!
Я обернулся:
-- Мало?
-- Мало? Я бы не сказал.
Он обернулся к тетушке:
-- Парень, на редкость силен, пускай приходит. Занятия...
Дальше я не слушал, ко мне обратился Семеныч:
-- Ты откуда такой взялся?
Я не видел причин скрывать где жил:
-- Из Сибири.
-- С папкой в тайге небось охотился?
Я пожал плечами, в тайгу с ружьем я ходил лет с семи, и кивнул.
-- Плаваешь?
-- Да.
-- На лошади можешь?
И на лошади я тоже мог.
Семеныч пристально оглядел меня, явно что-то прикидывая.
-- Пятиборьем6 заняться хочешь?
-- Что это?
-- А это брат, такая занятная штука...
Теперь помимо грызни гранита науки, я два раза в неделю посещал ФОК, и три ездил к Семенычу на стадион.
Ника ткнулась губами мне в шею.
Увлеченный воспоминаниями я дернулся от неожиданности, и голову, в точке между бровей, укололо тонкой иглой боли. Да чтоб тебя, головными болями я в принципе не страдал, так что эта незначительная боль была неприятной.
-- Да? -- Я с силой зажмурился и помотал головой, как пес стряхивающий воду, стало немного легче, боль словно испугалась и отступила.
-- На выходить.
Я огляделся, и впрямь, мы подъезжали к вокзалу.
Я потерся носом о ее макушку:
-- Выходить так выходить.
3
-- Начальник, -- я постучал по стеклу отгораживающему тамбур от дежурной части.
Плотный, усатый капитан ткнул пальцем в телефонный аппарат.
Я поднял захватанную множеством пальцев трубку:
-- Мне к следователю, э-э-э... -- я силился вспомнить как зовут следачку.
-- Свиридова Оксана как-то там. -- Подсказала Ника, она все таки напросилась со мной, с ней было совершенно бесполезно спорить.
-- Свиридовой. -- Повторил я в трубку.
-- Ждите, -- бросил капитан и повесил трубку.
-- Фил, ты уверен, что не надо звонить Аристарху Ивановичу или хотя бы шефу? -- Зашептала мне Ника.
Идея звонить адвокату не пришлась мне по вкусу, а уж ставить в известность Аркадия Петровича я вообще не видел резона.
-- Зачем? Его это не касается.
-- Но все таки...
Ее оборвала резкая трель звонка.
-- Сержант Егорова. -- Женщина, сидевшая в стеклянной будке рядом с решеткой отгораживающий тамбур от коридора, подняла трубку стационарного телефона. -- Да, да, поняла. -- Она махнула рукой подзывая меня к себе.
-- Не надо, -- я сжал Никины пальцы, -- подожди меня здесь.
-- Паспорт есть? -- Сержант Егорова раскрыла толстый журнал.
-- Есть. -- Я протянул ей бордовую книжицу.
-- Вам, -- Сержант начала быстро переписывать мои данные, -- в кабинет 216, второй этаж, по правой лестнице. И пусть она вам пропуск подпишет.
Сержант протянула мне вместе с паспортом синий прямоугольник пропуска.
Тук. Тук. Тук.
Я пробарабанил костяшками по обшарпанной двери без таблички, только с номером написанным на створе маркером, и не дожидаясь разрешения вошел.
Кабинет - маленький, словно келья монаха и такой же душный. Два стола впритык, два стула для посетителей. Два компьютера, принтер на подоконнике и платяной шкаф. Обои в легкомысленный цветочек. Совсем не похоже на то, что показывают в полицейских боевиках. За правым, заваленным бумагами столом, спиной ко мне сидела следователь. Узкая спина под белой тканью рубашки и копна растрепанных рыжих волос, вот и все что я сумел разглядеть, остальное скрывала спинка офисного кресла и стол.
-- Филипп Илларионович Торов? -- Не оборачиваясь осведомилась следователь.
-- Да.
-- Присаживайтесь.
Стул скрипнул под моим весом.
Закончив печатать, следователь щелкнула кнопкой мыши, и достав из зажужжавшего принтера несколько листков, повернулась ко мне.
Узкие плечи, худая шея и неожиданно сочная грудь обтянутая форменной рубашкой. Треугольное лицо с россыпью веснушек, но не редких и мелких, выглядящих мило, как у Ники, а больших, густо усыпавших лицо и шею. А если судить по рукам, которые покрывали веснушки, то и плечи и грудь у нее тоже веснушчатые, б-р-р. Меня мысленно передернуло. Бледно-зеленые глаза и странно блеклые губы. Ее можно было бы назвать симпатичной, если бы не усталость и злой огонек зажегшийся в глазах при виде меня.
Мы молча разглядывали друг друга.
Я явственно прочел в ее глазах - ты мне не нравишься. Впрочем антипатия вышла взаимной. Следователь Свиридова мне тоже не понравилась.
-- Назовите ваши полные данные. -- Следачка занесла ручку над только что отпечатанным бланком.
-- Это допрос?
-- Разговор.
-- К чему тогда эти писульки? -- Я кивнул на бланк.
Следователь отложила ручку:
-- Значит, разговора под запись вы не хотите?
-- Сдается мне, это будет не разговор, а снятие показаний. Если это так, то я пожалуй звякну адвокату.
-- И кто у нас адвокат? -- Не тон, а сплошная ирония.
-- Аристарх Иванович Серов.
По тому как скривилась ее лицо я понял - это имя ей знакомо не понаслышке.
-- Хорошо. -- Бланк отправился вслед за ручкой.
-- Где работаете?
-- Альянс "Memory".
-- Должность.
-- Программист.
Было видно - ей неудобно опрашивать меня и не записывать ответы. Ну ничего, мне тоже неудобно сидеть на жестком, едва живом стуле, жалобно поскрипывавшем от малейшего движения.
-- Да что вы, вот прямо так - программист? -- Рыжие брови удивленно и иронично приподнялись.
-- Прямо так. А, что вас удивило?
-- Да нет, ничего. Где проживаете?
Я назвал и место прописки и место фактического проживания. Жили мы с Никой в квартире доставшейся ей от тетки. В той самой, где она передала мне подсадку. Вот честное слово, писала следачка наш разговор, как пить дать, писала.
-- Кем вы приходились Вековой Наталье Ивановне.
-- Формально, никем. А так... -- я замялся не зная как описать наши отношения.
Кем я на самом деле приходился Таше? Бывшим любовником, другом, человеком присматривавшем за ней, платящим за съемную хату и покупающий продукты? Все это и одновременно ничего. Как мне рассказать, этой рыжей, стервозной, и агрессивно настроенной по отношению ко мне следачке, кто я был для Таши. Молодой, одного со мной возраста, а может и помладше, бабе, но по всему видно несчастной в личной жизни. Я такие моменты враз просекаю. Женщины, у которых, отношения с мужиками по каким либо причинам не складываются, ведут себя иначе чем те, у кого с этим все в порядке. Выглядят по другому, разговаривают по другому, да они даже - черт возьми! - пахнут по другому.
-- Бывший любовник. Да? -- И вновь ничем не прикрытая ирония по полам со злостью.
Интересно, чем я ей не приглянулся, что она так злится? Я вздохнул подбирая слова.
-- Послушайте, Оксана Владимировна, какая разница кем я был, давайте вернемся к существу вопроса.
-- Разница большая. -- Следачка нехорошо растягивая слова разглядывала меня. -- Так кем?
-- Хорошо. -- Теперь разозлился я. -- Да, я бывший любовник Таши.
-- Кого?
-- Вековой Натальи Ивановны. Она не любила полного имени. Просила называть ее Ташей.