Вопили Варваринские, ревели малыши. Колька только сопел и отбивался, здорово смазал Сережку прямо в нос, но в ту же минуту его уже схватили, руки назад завернули.
Кто-то из малышей кинулся на выручку, но его только ногой отбрыкнули. Сережка ревел и лез на Кольку.
— Черт рыжий, попался, теперь не пройдет тебе. За девчонку вступаешься, я и Катьку отколочу.
Колька не выдержал, дернулся и плюнул в Сережку. Тут все Варваринские бросились на него и стали дубасить, а Сережка щипался и визжал:
— В помойку его, в помойку.
Кольке казалось, что он погибает, сейчас убьют до смерти, замучают злые враги. Кто-то из Варваринских вдруг крикнул:
— Козихинские идут.
В ту же минуту Варваринские побежали, а Колька остался лежать еще, не веря, что пришло чудесное спасение.
Козихинские приближались с громкими криками «ура». Малыши отвечали им восторженным воем и закидывали бегущих Варваринских комьями сухого навоза.
Колька привстал и оглянул поле сражения. Козихинские преследовали Варваринских, ловя и колошматя их по всему двору. Красный флаг Козихинских с зеленым треугольником победно развевался на полуразрушенной крепости.
Через несколько минут бой был окончен. Варваринские, прихрамывая, с громким ревом отступили на улицу.
В виде военной добычи были захвачены две фуражки, ремень с медной пряжкой, пять гнезд бабок и трое пленных, среди последних ненавистный Сережка.
Пленных и трофеи под барабанный треск и звуки походного марша, разыгрываемого на губах, доставили к стенам отбитой у неприятеля крепости.
Колька чувствовал боль во всем теле, лицо горело от ссадин и царапин, но дух был бодр и весел. Его приветствовали как доблестного героя. Все войска и свои и Козихинские прошли мимо него церемониальным маршем.
Потом приступили к дележу добычи. Кольке, как пострадавшему, была предоставлена лучшая часть — ремень с медной пряжкой и два гнезда бабок.
Вспомнили про пленных, запертых в пустом свинарнике.
— Их нужно судить, — заявил Козихинский Костя Трунин. — Они нарушили все законы — ворвались без официального объявления войны. Мы должны считать их просто шайкой бандитов.
— Судить, судить, — заорали все.
Сейчас же был организован трибунал под председательством Кольки с участием Кости, Андрюшки косого и Леньки Степанова.
Здесь же, в стенах крепости, где все еще носило следы вероломного нападения неприятеля, соорудили из досок стол и скамью для трибунала.
— Приведите бандитов, — скомандовал Костя, который как старший и знакомый со всеми делами распоряжался.
Малыши, изображающие конвойную команду, вывели из свинарника пленных.
— Вы обвиняетесь, — начал Костя строго, — вы обвиняетесь в том, что напали без всякого предупреждения на мирных жителей. Вы поступили так, как никогда не поступают настоящие благородные воины. Что вы можете сказать в свое оправдание?
— А зачем он сам, он первый, — заикаясь начал Сережка, указывая пальцем на Кольку.
— Что ты хочешь наврать на нашего доблестного вождя гуронов, который храбро и честно защищал свою крепость, — прервал его Костя гневно.
— Ничего не вру. Он первый драться начал, — хныкал Сережка. — Он за девчонок вступается, это Катька наябедничала. Я ей…
Произошло замешательство. Колька густо покраснел и, забыв, что он председатель трибунала, хотел броситься на своего врага.
— Что ты можешь сказать по поводу разоблачений обвиняемого, — остановил его Костя и поглядел подозрительно.
— Ничего не скажу. Я ему маску разобью, — мрачно проворчал Колька.
И суд и зрители впали в тяжелое недоумение.
— Катька наябедничала… Он за девчонок. — хотел было продолжать свои разоблачения Сережка, но умолк при виде грозно сжимаемых кулаков Кольки.
Однако тень подозрения все же пала на доблестного вождя гуронов. Сам Костя растерялся и не знал, какое направление дать ходу собрания.
— Объявляю перерыв. Уведите подсудимых, — наконец, заявил он.
Колька чувствовал, что его слава поколебалась. Костя решил не делать больше открытого заседания.
— Все равно они бандиты, и мы должны их строго наказать, — обратился он к членам трибунала.
Колька молчал.
— Предлагаю их расстрелять мячиками!..
Все согласились. Приговор был объявлен и встречен громкими восторженными криками. Приговоренных вывели. Сережка размазывал слезы кулаками по всему лицу и хныкал, двое других держались мужественно.