Потом нас повезли за город, где на берегу реки построили избушку на курьих ножках. Когда мама появилась передо мной в гриме старухи, я хотела убежать от испуга. Ужас на моем лице так понравился режиссеру, что сцену решили не переснимать.
Потом я привыкла к маме в таком гриме, и легко победила все чары бабки Ёжки и вернулась цела невредима домой. Съёмки прошли очень быстро, почти не делали дублей, и Петровский был очень доволен нашей с мамой работой.
Всю съёмочную группу пригласили погостить на даче петровского, которая находилась совсем рядом. Мама смыла свой старческий грим и надела шляпку. Мы ходили по поляне с люпинами, и я собрала целый букет для мамы. Она была так прекрасна в голубом платье, со шляпкой и букетом люпинов, как лучшая из фей.
Это радостное мамино лицо затмило ужас ее образа бабы Яги, и я была счастлива, что моя мама не старая ведьма, а прекрасная молодая фея.
Глава 6. Япония.
Был ещё один страшный образ мамы, который я бы хотела забыть. Ее пригласили посниматься для рекламы японской косметики, и превратили в ужасную гейшу.
Белое лицо, красные тени вокруг глаз, мама больше походила на вампира. Я, когда увидела ее в телевизоре, закричала: "Это не моя мама, не хочу такую маму!" На мои крики пришел папа. У них был серьезный разговор. "Ты для дочери эталон всего, образец для подражания. Ты должна быть доброй и прекрасной, как цветок, тогда и доченька наша будет цветочком. Отказывайся от ролей, которые могут расстроить семью".
"Но ведь это мой карьерный рост и заработок," – отвечала мама.
"Твой главный карьерный рост – это наши дети", – отрезал папа, и разговор закончился. С тех пор мама всегда отказывалась от не педагогичных ролей. А чтобы исправить мое отношение к японской культуре, папа купил нам с мамой шелковые платья и зонтики, и мы пошли гулять в сиреневый сад.
Там, на фоне сирени, он сделал много красивых фотографий нас с мамой. Мы повесили несколько на стену в рамочке, и с тех пор я полюбила японскую культуру.
Глава 7. Маскарад.
На новый год мы с мамой были Снегурочками. Это была небольшая съёмка в зимнем лесу, мы в одинаковых костюмах, только на мне маленький, а на маме большой.
Петровский делал новогоднюю короткометражку. Сначала он хотел, чтоб снималась одна мама, но потом решил включить и меня в сюжет. Мне понравилось быть снегуркой, да ещё рядом с мамой снегуркой. Мы накрывали белую скатерть из снега и пили молочный коктейль.
Но главное, сразу после этой съёмки нас повезли отмечать Новый год на настоящий маскарад. Там был и Игнат в маске с длинным носом, и другие актеры. У меня была маска кота, у мамы маска коломбины.
Во время праздника несколько раз участники менялись масками. В конце маскарада нужно было узнать, кто скрывается под маской.
Я, наученная опытом, смотрела не на маску, на руку и без труда нашла мамино обручальное кольцо. За это я выиграла главный приз, шапку с головой орла. Папа отвёз нас за город на новогодние праздники и поснимал меня в этой маске. Пожалуй, это был самый необычный подарок за всю мою жизнь.
Глава 8. Маска, я тебя знаю.
Прошло немного времени, и всё резко изменилось в нашей жизни. Маму перестали приглашать на съёмки, мы прекратили есть в кафешках и ездить за город. Из заграницы к нам приехала зараза, закрыли сады и школы, мы сидели на карантине. Маме приходилось готовить нам ежедневно по несколько раз, помогать с уроками, учить со мной песни, и всё то, что обычно делала няня. Эта мама была без макияжа, в простом домашнем платьишке и тапочках. Но эта мамочка была самая лучшая.
Я, наконец, полюбила кашу с изюмом и борщ. Приготовленные мамой, они словно волшебные придавали сил и радости. Часто за столом мама рассказывала истории, например, про чудесную кашу, которая взрастила русских богатырей. Про сыр, который коровы нам подарили, поев луговых цветов, и ещё много всего. Мама на ходу придумывала историю про каждый предмет, делая его незаменимым и восхитительным. На улицу мама выходила в маске и перчатках, чтобы не принести заразу в дом. Мы с Мишкой часто глядели в окно, где шагали одна за другой безликие маски. И под каждой скрывалась чья-то мамочка, или папа, брат или сестра. Они ходили там, в зоне заразы, а мы из всех окон, дети и старики, родные и знакомые, смотрели на них, пытаясь узнать среди множества одну, самую дорогую, скрывающую нашу мамочку. "Вроде она, сумка, как у нее", – тыкал в стекло Мишка, показывая на прохожую в маске.