— Мы здесь подождем, — тихо сообщила Светлана.
Я кивнул и пошел за казначеем.
1 монета — 3,47 гр
1000 монет — 3 кило 470 гр
3,47 кг х 400 = 1388 кг
1 тонна = 1000 кг
1 базальмо (100 золотых) весит 95 грамм
100 базальмо (10 000 золотых) = 1 бакаут
1 бакаут (10 000 золотых) весит 110 грамм
100 бакаут = 1 эбен
1 эбен (1 000 000 золотых) весит 105 грамм
Это удалить, т. к. это просто расчеты.
Женщина подождала пока я ее догоню и уже вместе спустились на минус второй этаж. Подвалом каждый из них было не назвать, ничем не отличаются от тех, что на поверхности. Мы прошли вдоль коридора на другой конец дома и вошли в широкий и хорошо освещенный зал. Золото горами блестит и заливает желтым светом все помещение, больно смотреть.
— Сколько ты говоришь тебе отсыпать? — задала женщина вопрос.
Я прикрывая ладонью глаза ответил:
— Четыреста тысяч золотых.
— Возьмешь монетами? — ехидно спросила она.
Я посмотрел на золотые горы и представил, как она мне сейчас начнет лопатой загружать мешки. К гадалке не ходи, подвох на поверхности.
— А есть варианты? — решил спросил я.
Она на меня посмотрела как-то странно или все же нормально, от блеска золота уже в глазах рябит.
— Ты знаешь сколько весит одна золотая монета? — торжествующее спросила она.
— Нет, — честно ответил я. — А это так важно?
— Конечно, — хмыкнула она. — Если конечно ты не скрытый Геракл, то очень даже важно. Одна золотая монета весит три и сорок семь грамм. Представил?
Я кивнул, вроде бы немного.
— Теперь умножишь на тысячу, — потребовала женщина.
Всего-то передвинуть запятую на три знака, вышло три килограмма четыреста семьдесят грамм, вполне адекватный вес для тысячи монет. Она хитро покосилась на меня и продолжила:
— А теперь помножь получившиеся килограммы на четыреста, тебе ведь столько?
Я кивнул и не стал пытаться высчитать в уме, открыл калькулятор в интернете и вбил три сорок семь на четыреста, вышло одна тысячи триста восемьдесят восемь килограмм. По телу пробежал предательский холодок. Это же больше тонны, мне такой вес не унести.
Женщина засмеялась, но беззлобно, больше забавляясь над моими изменениями.
— Есть альтернатива, — заговорщецки сказала она. — Про деревянные деньги слышал?
— Угу, — понуро ответил я.
— Ну так что? Тебе золотом? — она махнула на золотые горы. — Или деревянные?
— А курс какой? — осторожно спросил я.
— И ты туда же, — обиделась женщина. — Да, официальный, официальный. Если не знаешь, то сообщаю. Сто золотых это один базальмо, могу выдать тебе их четыре тысячи, они конечно же легче монет, но учти в одну ячейку в инвентаре влезает не больше ста, поэтому тебе понадобится сорок ячеек, есть столько свободных?
Я заглянул в инвентарь, там их почти восемьсот свободных, благодаря прокачке грифона, все же с ним один инвентарь, как и со стихийником.
— Да, — ответил я чуть запоздало.
— Ну тогда пошли в другую комнату, — сказала она и подождала пока я выйду.
Испытал огромное облегчение, не находится с горами золота, свет одного лишь факела бегает по тысячам монет и солнечными зайчиками больно бьет по глазам, а там не один факел, а десятки, не долго и ослепнуть.
Мы прошли в соседнюю комнату заставленную сплошными стеллажами. На полках ровными рядами лежат тонюсенькие дошечки. Мощный запах ванили кажется вытеснил любые запахи, думаю даже скунсу не перебить столь сильный аромат. Женщина прошла и нажала что-то на стене с потолка упал свет и все стеллажи окрасились в красновато-коричневые оттенки. Я осторожно подошел к ближайшему стеллажу и погладил пальцем ровную дощечку. На ней древесный рисунок и ничего больше.
— Обещали скоро ввести королевские регалии, — сообщила женщина. — Как тебе базальмо?
— Эти тонкие дощечки и есть деньги? — спросил я.
— Да, — улыбаясь ответила казначей. — Весят в три раза меньше, чем золото.
— Можно? — попросил я.
— Да, вряд ли ты сюда пришел схватить пару штук и попытаться убежать, — усмехнулась она.
Я взял тонкую дощечку, не такая уж она и невесемая.
— Тяжеловатая, — сообщил я.
— Девяносто пять грамм, — подсказала казначей.
Я посчитал, если одна золотая монета три и сорок семь грамм, то сто золотых монет триста сорок семь грамм, а эта дощечка девяносто пять, и в прямь выгода в три раза.
— Да, — будто подслушала мысли женщина. — Вся выгода в том, что ценность этой древесины в три раза больше, чем у золота, от этого и пляшем.
— И мне таких четыре тысячи? — спросил я.