— Ты умрешь с голоду, если не поймаешь рыбу, — настаивал Вольф. — Нельзя больше трогать “шкуру”, она становится чересчур раздражительной.
Он указал на рыбу, скользившую под водой — жирную и медлительную рыбу с головой, похожей на голову сфинкса.
— Как по-твоему, хороша будет она на вкус?
У Теотормона потекли слюнки и в желудке заурчало, но он не пошевелился.
— Ладно, давай свой нож, — сказал Вольф.
Он выхватил у Теотормона нож, прежде чем тот успел перехватить его и, разбежавшись, как можно дальше бросился в воду. Рыба тотчас бросилась от него прочь. Она плыла медленно, но все же не настолько, чтобы он мог догнать ее. Впрочем, он и не собирался ее ловить. Он даже и не думал об этом. Гораздо больше Вольфа интересовала реакция щупалец на его появление в воде.
Одно из щупалец действительно отделилось от толстого основания и поползло к нему. Вольф погрузился в воду, понаблюдал за ним, и поплыл к берегу. Заметив, что псевдоподия увеличила скорость и приблизилась, он протянул руку и ухватился за конец отростка. До сей минуты у него не было уверенности, что щупальца не ядовиты, как у медузы. Успокаивал лишь тот факт, что рыба, которую схватили, отчаянно боролась, не подавая признаков отравления.
Отросток сложился кольцом и обвил его кисть. Вольф резко высвободился и довольно легко отсек ножом футов двенадцать плоти. Приблизившись к берегу, Вольф положил добычу на край обрыва и начал подтягиваться сам, как вдруг почувствовал, как что-то обхватило его ступню. Он глянул вниз и увидел у основания щупальца пасть. Пасть была беззубой, но смыкалась достаточно сильно, чтобы удержать его ногу. Вольф вцепился руками за обрыв и выдохнул:
— Помогите мне!
Теотормон сделал к нему несколько шагов подпрыгивающей походкой и остановился. Вала стояла в стороне, глядела на щупальце и улыбалась. Лувах выхватил из ножен поломанный меч и прыгнул в воду. Вала засмеялась и нырнула следом. Потом вернулась, взяла у Вольфа кинжал и вместе с Лувахом принялась трудиться над щупальцем в нескольких футах от пасти. Наконец они отрезали отросток и Вольф выбрался на сушу, волоча за собой вцепившуюся в ногу пасть с куском щупальца.
Отрезанную плоть можно было есть, лишь поколотив о ствол дерева для размягчения, но даже после этого мясо на вкус напоминало жесткую резину. Как бы то ни было, желудки их заполнялись.
Некоторое время спустя они вновь тронулись в путь по равнине, соблюдая при продвижении все меры предосторожности.
Достигнув первого холма, подножие которого обросло пучками волос, путники остановились. Теперь они уже ясно видели свою цель. На вершине холма, в полумиле от них, возвышалась пара золотых гексагонов.
Вольф размахнулся и швырнул ветку, обломанную Валой при падении с дерева, в самое скопление волосков. Все пространство мгновенно пришло в движение, причем поверхность колыхалась гораздо более энергично, чем в тех местах, где волоски покрывали равнину не так густо.
— О, Лос! — воскликнул Аристон. — Мы погибли! Нам никогда не добраться до Врат! — Он погрозил кулаком небу и прокричал: — Отец, я ненавижу тебя! И ненавижу тот день, когда ты меня заманил сюда! Ты думаешь, что остановил нас там, где тебе угодно, но, клянусь Лосом и Хромым Энитерманом — мы еще доберемся до тебя!
— Вот это характер! — заметил Вольф. — Я уже на мгновение решил, что ты собираешься заскулить, как больная собака. Выскажись, братец, выскажись, возможно этот старый ублюдок и услышит тебя!
Тяжело дыша и все еще сжимая кулаки, Аристон заявил:
— На проклятия у меня смелости хватит. Но все-таки хотел я бы знать, что же нам делать?
— Есть какие-нибудь идеи? — поинтересовался Вольф, оглядывая спутников.
Всевышние покачали головами.
— Где же вся та дьявольская одаренность и ум, который полагается иметь детям Уризена? — осведомился Вольф, — или лгут истории, воспевающие ловкость каждого из вас, когда вы хитростью и силой захватывали неприятельские крепости? В чем же дело теперь?
— Все они храбрецы и умники, — заметила Вала, — когда вооружены до зубов. А теперь, я думаю, они все еще не оправились от шока, что так легко попались в ловушку отца, да еще лишились своих аппаратов. А без них они утратили то, что делало их Богами. Теперь это просто людишки, да притом жалкие.
— Мы так устали! — воскликнул Ринтрах. — Мои мускулы гудят и ноют от напряжения. Я так ослаб, словно нахожусь на планете с двойной силой тяжести.
— Мускулы, как же, — буркнул Вольф.
Развернувшись, он повел отряд назад к дереву.