— Передай благородному господину, что трое рыцарей, пользующихся доброй славой, будут его гостями, — сказал Кикаха. — Бароны фон Хорстман, фон Вольфрам и широко прославленный идишский барон фунем Лаксфальк. Мы ищем благородного вельможу, который нанял бы нас или отправил в рыцарский поиск.
Сержант крикнул капралу, и тот побежал через подъемный мост. Спустя несколько минут один из сыновей фон Элгерса, роскошно одетый юноша, выехал встретить их. На просторном внутреннем дворе Вольф увидел нечто, насторожившее его. Там слонялись или играли в кости несколько хамшемов и шолкинов.
— Они не узнают никого из нас, — успокоил его Кикаха. — Смелее! Если они здесь, значит Хрисеида и рог тоже тут.
Удостоверившись в том, что о лошадях хорошо позаботятся, они поднялись в отведенные им покои. Приняв ванну, друзья облачились в новые одежды яркого цвета, присланные им фон Элгерсом. Вольф заметил, что этот наряд немного отличается от одежд тринадцатого века. Единственные новации, как заверил его Кикаха, можно было проследить до влияния аборигенов.
К тому моменту, когда они вошли в огромный пиршественный зал, ужин уже был в полном разгаре. “Разгар”— тут самое подходящее слово, так как рев стоял оглушающий. Половина гостей пошатывалась, а другие даже не двигались, а просто храпели прямо за столом. Фон Элгерс сумел подняться и поздороваться с гостями. Он любезно извинился за то, что его застали в таком состоянии в столь ранний час.
— Мы несколько дней развлекали нашего хамшемского гостя. Он принес нам неожиданное богатство, и мы немного потратили его, отмечая это событие.
Он повернулся представить Абиру, но сделал это слишком резко и чуть было не упал. Абиру поднялся ответить на их поклон. Его черные глаза полоснули по ним, словно острие меча. Улыбка его была широкой, но механической. В отличие от других, он казался трезвым. Трое рыцарей заняли места поблизости от хамшема, так как занимавшие их прежде отправились под стол. Абиру, казалось, не терпелось поговорить с ними.
— Если вы ищете службу, то вы на правильном пути. Я плачу барону за сопровождение меня в глубь страны, но я всегда могу найти применение лишним мечам. Дорога к моей цели длинна и трудна и сопряжена со многими опасностями.
— И где же цель вашего пути? — спросил Кикаха.
Никто, глядя на него со стороны, не подумал бы, что он испытывает к Абиру больше чем праздный интерес, ибо он жадно рассматривал белокурую красавицу за столом напротив.
— В этом нет никакого секрета, — ответил Абиру. — Владыка Кранзелькрахта, говорят, очень странный человек, но говорят также, что он богаче, чем сам Гроссмейстер Тевтонский.
— Я это знаю наверняка, — подтвердил Кикаха. — Я бывал там и видел его сокровища. Говорят, что много лет назад он дерзнул вызвать недовольство Господа и поднялся по великой горе на ярус Атлантиды. Он ограбил сокровищницу самого Радаманта и смылся с целым мешком драгоценных камней. С тех пор фон Кранзелькрахт увеличил свое богатство, завоевывая соседние государства. Говорят, что Гроссмейстер этим обеспокоен и думает организовать против него крестовый поход. Гроссмейстер утверждает, что он, мол, еретик. Но если бы он им был, разве Господь не поразил бы его давным-давно своей молнией?
Абиру склонил голову и коснулся лба кончиками пальцев.
— Пути Господни неисповедимы. Да и кто, кроме Господа, знает истину? В любом случае я везу своих рабов и еще кое-что в Кранзелькрахт. Я надеюсь получить огромную прибыль от этого предприятия, и рыцари, которые достаточно храбры, чтобы разделить его со мной, получат много золота, не говоря уже о славе.
Абиру замолк, чтобы отхлебнуть из стакана, и Кикаха сквозь зубы бросил Вольфу:
— Этот человек — лжец не меньший, чем я. Он намерен использовать нас, чтобы добраться до самого Кранзелькрахта, который находится неподалеку от подножия монолита. А потом он заберет Хрисеиду и рог в Атлантиду, где ему должны отвалить за них целый дом золота и алмазов. То есть игра его даже тоньше, чем я вначале думал.
Он поднял свою кружку и долго осушал ее, или делал вид.
— Будь я проклят, если в этом Абиру нет чего-то мне знакомого! У меня возникло это странное ощущение, когда я увидел его в первый раз, но потом я был слишком занят, чтобы думать об этом. Теперь же я твердо знаю, что уже встречал его прежде.
Вольф ответил, что в этом нет ничего удивительного. Сколько лиц он перевидал за свои двадцатилетние странствия!