2.7. Заключение
В нашей работе впервые анализируются сдвиги в структуре рабочих мест в российской экономике за период 2000–2012 гг. Используя пять альтернативных критериев качества рабочих мест (два показателя образования и три – оплаты труда), мы приходим к общему выводу о том, что в 2000–2012 гг. никаких признаков поляризации структуры рабочих мест не наблюдалось. Изменения шли по сценарию прогрессирующего улучшения: доля самых «плохих» рабочих мест быстро сокращалась, а самых «хороших» – быстро увеличивалась. Этот вывод справедлив и для докризисного, и для посткризисного подпериодов, хотя на протяжении первого интенсивность структурных сдвигов была выше, чем второго. В относительном выражении кумулятивное сжатие нижнего, первого, квинтиля составляло 7–8 п.п., кумулятивное расширение верхнего, пятого, – 8-10 п.п. В середине шкалы изменения были почти незаметными; иными словами, как в 2000 г., так и в 2012 г. второй, третий и четвертый квинтили аккумулировали примерно по 20 % рабочих мест каждый. Полученные нами результаты устойчивы и практически не зависят от выбора критерия оценки качества рабочих мест.
Основной вклад в сокращение числа работников, занятых на «плохих» рабочих местах, внесло резкое уменьшение занятости в сельском хозяйстве. Об этом говорят оценки, получаемые при ранжировании рабочих мест по критериям как образования, так и заработной платы. В случае «хороших» рабочих мест ситуация менее однозначна. Критерий образования указывает на ведущую роль рыночных услуг и бюджетного сектора, критерий заработной платы – на ведущую роль рыночных услуг и строительства. Как ни странно, но деиндустриализация российской экономики (сокращение занятости в обрабатывающей промышленности) не имела значимых последствий с точки зрения изменений в структуре рабочих мест и не привела к ухудшению ее качества. При этом потери рабочих мест в данном секторе концентрировались почти исключительно в трех центральных квинтилях. В результате по отношению лишь к обрабатывающей промышленности можно говорить о поляризации рабочих мест (и то в слабой форме).
Важной частью нашей работы была оценка вероятностей попадания на «плохие» и «хорошие» рабочие места работников, принадлежащих к различным социально-демографическим группам. По критерию формального образования более высокие шансы на занятие «лучших» (наиболее квалифицированных) рабочих мест имеют женщины; лица зрелого возраста; состоящие в браке; живущие в городах; «старожилы» с большим специальным стажем; руководители и специалисты высшего уровня квалификации; работающие в таких видах экономической деятельности, как финансовые услуги, операции с недвижимостью и отрасли бюджетной сферы. К несколько иным результатам приводит ранжирование рабочих мест по критерию заработной платы. В этом случае более высокие шансы на занятие «лучших» (наиболее оплачиваемых рабочих мест) имеют мужчины; лица зрелого возраста; обладатели более высокого образования; состоящие в браке; городские жители; «старожилы» с большим специальным стажем; руководители, среднеквалифицированные рабочие и специалисты высшего уровня квалификации; работающие в таких видах экономической деятельности, как добыча полезных ископаемых, строительство, финансовые услуги и транспорт. Наличие значимых расхождений между двумя этими перечнями связано с тем, что в российской экономике продолжает существовать значительный массив высокооплачиваемых рабочих мест, не требующих высокого образования, или, в зеркальной формулировке, с тем, что в ней продолжает существовать большой массив рабочих мест, требующих высокого образования, но обеспечивающих при этом невысокую заработную плату.
Нам осталось обсудить ключевой концептуальный вопрос: за счет чего российской экономике удалось избежать тренда к поляризации рабочих мест, типичного для многих развитых и постсоциалистических экономик? Благодаря чему в российских условиях реализовался сценарий последовательного улучшения структуры рабочих мест с резким сокращением «худшего» и резким расширением «лучшего» ее сегментов? Но прежде необходимо ответить на вопрос: не могут ли полученные нами оценки быть артефактом, связанным с дефектами исходных данных, имевшихся в нашем распоряжении? Одно из возможных возражений касается расширения сегмента «хороших», другое – сжатия сегмента «плохих» рабочих мест.