Федор Шехтель. Особняк С. Рябушинского. 1900–1903. Москва
Федор Шехтель. Особняк С. Рябушинского. Вид парадной лестницы.
В интерьере царит мир образов, связанных с водной стихией – лестница напоминает волну, освещающая ее внизу лампа – медузу, мозаичный узор пола – легкую зыбь на воде, потолочная лепнина – заросший пруд с растениями, по которым ползут улитки.
Стиль модерн с неорусским уклоном прослеживался не только в частных, но и в общественных постройках, примером чему служит здание Ярославского вокзала в Москве, новый облик которого был придуман прославленным архитектором Федором Шехтелем в первые годы ХХ века. В нем доминируют элементы древнерусской архитектуры, творчески переработанные мастером, благодаря чему возникает образ, напоминающий нечто среднее между теремом и крепостью – северные ворота в Москву. «Северный» характер имеет и декор, использованный в керамической облицовке и рельефах вокзала – мотивы елей, сосновых ветвей с шишками, ягод лесной земляники. Скульптурный фриз и майоликовые вставки выполнялись по собственноручным рисункам Шехтеля в абрамцевской мастерской.
Однако самая знаменитая постройка, как в творчестве Шехтеля, так и в истории русского модерна в целом, – особняк Степана Рябушинского в Москве, классический образец ар-нуво, где все детали экстерьера и интерьера подчинены общей идее синтеза искусств и демонстрируют знакомые по произведениям западных мастеров мотивы, заимствованные из мира органической природы.
Если же вернуться к неорусской ветви модерна, то стоит отметить, что ее присутствие прослеживается не только в архитектуре, но и в декоративно-прикладном искусстве, а также графике и, в первую очередь, в известных иллюстрациях художника Ивана Билибина к русским сказкам, в которых центральная композиция всегда будет обрамлена фризом с самыми разнообразными декоративными орнаментами.
Для русского модерна было характерно тесное переплетение разных жанров и видов искусства. Стремление представителей Серебряного века к организации определенной «художественно-романтической» среды проявилось в столь ярком явлении, как «Русские сезоны», заявившем о себе на весь мир в начале ХХ столетия. Балетные постановки антрепренера Сергея Дягилева, в которых соединялись театр, музыка, искусство костюма и декораций, называли «утонченной стилизацией модерна». С Дягилевым было связано и знаменитое объединение «Мир искусства», без которого также немыслим русский модерн, и в состав которого входили такие художники, как Лев Бакст, Константин Сомов, Александр Бенуа, Валентин Серов и многие другие.
«В противовес прежней традиции я признаю ядром всех художественных устремлений нашей эпохи страстную жажду новой гармонии и новой эстетической ясности. Следуя этому устремлению, я провозглашаю для прикладного искусства единственный действенный, на мой взгляд, принцип конструирования, который распространяю на зодчество, домашнюю обстановку, одежду и украшения. Я стараюсь изгнать из декоративного искусства все, что его унижает, делает бессмысленным, и вместо старой символики, утратившей всякую эффективность, я хочу утвердить новую и столь же непреходящую красоту».
«Я всегда стремился увековечить красоту в дереве, камне, стекле или керамике, в живописи или акварели, используя все, что казалось наиболее подходящим для выражения красоты, – это было моим кредо».
Накануне Первой мировой войны искусство модерна, прежде всего в области архитектуры, сменило свою пластичность и любовь к извилистой линии на конструктивную ясность, простоту, рациональность и аскетизм, свойственные уже некоторое время работам представителей «Школы Глазго» и «Венских мастерских». В рамках модерна возникло свое классицистическое направление, противопоставлявшее себя ранним идеалам ар-нуво, и многие мастера начали свое движение в этом новом направлении, к примеру Федор Шехтель. Однако ряд специалистов предпочитает определять строгость неоклассицизма как полную альтернативу излишне декоративному и слишком «манерному» модерну, выделяя его в отдельное стилевое течение.