Там, на улице, кто-то подошел к разбитому окну ателье.
Профессор бросил взгляд на работающие приборы, изо всех сил надеясь обмануть военных.
– Ну, что там? – спросил тот, кто оставался на улице, у того, кто бесцеремонно вошел внутрь ателье.
Битое стекло хрустело под его ботинками. Затем на пол упали какие-то вещи, что-то разбилось, послышался торопливый топот, прыжок...
– Это кошка, – последовал ответ. – Вроде больше никого нет. Знаешь, тут деньги в ящике стола.
– Так бери, чего ждешь! – послышалось с улицы.
– Реально? – ухмыльнулся второй, стоявший совсем близко к двери подсобки, занавешенной с внешней стороны тканевым отрезом. – Вот прям взять?
– А кто докажет, что это ты взял?
– Ты прав, никто. Ну, смотри, не проговорись! Добычу делим поровну.
– Давай быстрей! Нам еще пару домов обходить и гнать всех на улицу.
– Уже иду.
Вскоре всё стихло. Игорь с Ксенией облегченно выдохнули.
– Зачем им деньги? – недоуменно покачала головой Ксения. – Они же военные, Игорь, они должны знать, что сейчас всё обесценится.
– Даже генералы не знают, а ты хочешь, чтобы солдаты знали. Глупые мальчишки, – фыркнул Игорь, осторожно отодвигая холодильник от двери подсобки и делая всё возможное, чтобы не смотреть на Ксению. Не хотелось вспоминать то, что могло произойти между ними еще пять минут назад. Пусть это всего лишь поцелуй, но психологически профессор не был готов даже к поцелую.
«Пусть остаётся всё так, как было последние двенадцать лет! – решил он. – Не хочу ничего менять. Или хочу, но боюсь? Чего? Собственной совести? Разве недостаточно я носил траур? Нет, если он всё еще в душе и сердце. Да и о чем я? Сейчас всё это не к месту и не ко времени. Дурак!..»
От этих мыслей он разозлился, резко распахнул дверь подсобки и... пожалел об этом.
Что-то изменилось на улице. И скоро стало ясно, что конкретно. Теперь бегали не только гражданские, но и военные. Кто-то из них стрелял, кто-то безумно вопил, кто-то просто падал на землю, на тротуар, на проезжую часть, по которой носились военные автомобили, пока не переворачивались от взрывов.
– Игорь! – вцепившись в него, испуганно выдохнула Ксения. – Что там?!
– Ад, – просто ответил он, – ад спустился на землю.
Глава 7
"Opportunity" *
Наблюдать сцену, когда ребенка отрывают от нормальной, любящей и заботливой матери, было совершенно невозможно. Что-то ёкнуло внутри и перевернулось, будто дойдя до душевной точки невозврата, и каким-то непостижимым образом, обойдя все запреты и директивы, смело повернуло обратно.
– Не пялься на них, Тёма, – шикнул Мишка своему боевому товарищу и одновременно самому близкому другу еще по детдомовскому прошлому.
– Миш, это как-то всё...
– Я знаю, о чём ты думаешь, – хмыкнул Мишка и демонстративно отвернулся в другую сторону.
– А разве ты сейчас не о том же думаешь? – резонно переспросил Артем. – Мы с тобой детдомовские, но если бы у меня была мать, если бы у тебя она была... Разве ты смог бы вот так спокойно, по своей собственной воле, сесть в этот грёбаный автобус и укатить от матери, оставив себе на память ее испуганное, зареванное, отчаявшееся лицо? Что здесь вообще происходит?! Это несправедливо, неправильно, жестоко, извращенно...
– Не наше с тобой дело. Не суйся, – шикнул на него Миша, но Артем отлично знал друга: Мишку эта сцена задела едва ли не меньше, чем его самого. – Нас здесь поставили за порядком следить, а не... – Миша замолчал, стиснув зубы, когда ребенка всё-таки оторвали от матери и силой затолкали в другой автобус. На рыдающую мать надели наручники и, угрожая оружием, расправой да тюрьмой с пожизненным сроком, запихнули в другой автобус.
Артем и Миша смотрели на это действо, не отрываясь, уже не переговариваясь, а лишь обдумывая возможные варианты и подмечая все мыслимые и немыслимые детали.
Миша первым нашел выход из положения, незаметно ткнув приятеля локтем в бок и указав на высокого, стройного мужчину, праздно прогуливающегося по скверу.